Неторопливая игра

Мысли ее невольно вернулись к Николасу, к тому, что произошло между ними накануне вечером, и в голове Кины вновь воцарился хаос. За всю жизнь ее ничто не приводило в большее смятение, чем вид обнаженного Николаса. Ей потом снились совершен­но безумные сны, да еще вдобавок утром она в раз­дражении позволила себе замечание насчет его женщин... Подумав о женщинах Николаса, она тут же вспомнила Марию, и мысль о том, что Мария на­верняка видела его без одежды не раз, привела Кину в ярость. Она была не в силах даже мысленно связы­вать Николаса с какой-нибудь другой женщиной.

— Что-то ты совсем притихла, — прервал ее раз­мышления Джеймс, когда они добрались до отлогих берегов неторопливо струящейся реки.

— Здесь так мирно, — отозвалась Кина. — Я не привыкла к такому покою и тишине. Живу в беше­ном ритме.

Джеймс решил развить эту тему:

— Ты, наверное, преуспеваешь в бизнесе? Кина кивнула.

— Я создаю эксклюзивные фасоны.

— Наверное, у тебя есть собственное дело? — про­должал расспрашивать Джеймс.

— Насчет этого мы с Николасом заключили со­глашение, — ответила Кина. — Модели «от кутюр» я предоставляю ему, но у меня есть своя маленькая рас­кроечная и несколько швей. У Николаса же — ряд текстильных фабрик и компаний, — добавила она.

— Я знаю. Ты... э-э-э... как ты считаешь, он не захочет приобрести еще одну? — с неожиданной серьезностью спросил Джеймс, встретившись с ней взглядом.

Кина внимательно вгляделась ему в лицо.

— Подумываешь продать свою? — спросила она.

— Да, есть такая идея, — признал Джеймс. — Ты не могла бы... э-э-э... ну, упомянуть об этом в беседе с Коулманом?

«Если мы когда-нибудь еще будем с ним беседо­вать», — подумала Кина, но не забыла при этом улыбнуться Джеймсу. Так вот почему он вдруг стал проявлять к ней такое внимание! Кина почувство­вала себя оскорбленной. Джеймс снова взялся за старое..

— Да, упомянуть могла бы, — ответила она с ко­ротким смешком. — Передать ему, чтобы он тебе по­звонил?

— Да, пожалуйста.

Лицо Джеймса внезапно вспыхнуло, как зажжен­ная свеча. Он наклонился к Кине.

— Ты — очаровательная женщина, — прошептал он.

— И при этом весьма полезная,— сухо заметила она. Джеймса она видела насквозь! То ли дело Нико­лас — после стольких лет знакомства все еще остает­ся закрытой книгой.

Джеймс скорчил гримасу.

— Возможно, я поторопился с деловым разгово­ром, — признал он, пытаясь поймать ее взгляд. — Но ты действительно меня интересуешь.

— Неудивительно, — отозвалась Кина с невеселой улыбкой. — Ведь я богата и без пяти минут знамени­тость. У меня полезные связи.

Джеймс нахмурился. Эта женщина сбивала его с толку. Она ничуть не напоминала ту, прежнюю Кину, которую он ожидал встретить. Ему казалось, что ее без труда можно обвести вокруг пальца, а на деле у нее это получается с куда большим успехом.

— Ты нарочно искажаешь мои слова, — холодно проговорил он. — Я вовсе не это имел в виду.

— Неужели? — с легкой обидой промурлыкала Кина. «Будьте вы прокляты, все мужчины!» — доба­вила она про себя, а вслух сказала: — И что же ты имел в виду, Джеймс, дорогой?

— Ах ты моя кошечка... — Внезапно он наклонился и прижался к ее губам.

Он явно не намеревался ограничиться полумерами. Это был настоящий поцелуй, or которого восем­надцатилетняя, влюбленная девушка могла бы прямо-таки лишиться чувств. Но Кине это уже не грозило. Кроме того, у нее теперь был Николас. Джеймс, конечно, был опытен и с толком использо­вал этот опыт. Но Кина вопреки его ожиданиям не воспылала ответной страстью. Уязвленный такой хо­лодностью, Джеймс забылся и впился в ее губы уже не страстно, а просто грубо, и Кина была вынуждена оттолкнуть его.

Джеймс отстранился, тяжело дыша. Он был на гра­ни срыва. Вцепившись Кине в плечи, он спросил с яростью: — Значит, ты не намерена уступить ни на дюйм?

— А ты рассчитывал, что я упаду в обморок от счастья? — сердито поинтересовалась Кина. — Мне уже давно не восемнадцать.

 — О Боже, я знаю, — пробормотал Джеймс, пере­водя взгляд на ее высокую пышную грудь. — Я всегда хотел тебя, даже девять лет назад.

— Хотел, это верно, — согласилась Кина. — Но одно только желание, без более глубоких чувств, при­дающих ему смысл, — это пустышка.

Джеймс слегка ослабил хватку.

— Я не очень-то разбираюсь в глубоких чувствах, — негромко произнес он. — Я люблю женщин. Люблю разнообразие. А чувства меня не интересуют. Ничуть.

— Меня тоже, — сказала Кина, и это, казалось, вывело Джеймса из себя, словно он до сих пор на­деялся получить любовь, не желая отдавать за нее ни капли.

— Возможно, ты еще передумаешь, — прошептал он и снова наклонился к ней. — Давай попробуем еще раз.

Кина позволила ему поцеловать себя, но сокру­шительная страсть, некогда владевшая ею, сейчас напоминала о себе лишь едва заметной дрожью вос­поминания, пробежавшей по ее телу и исчезнувшей спустя мгновение. Это неожиданно рассердило Кину, и она прижалась к Джеймсу крепче, пытаясь вернуть былые волнующие ощущения. Джеймс пылко сжал ее в объятиях, но сумел пробудить в Кине лишь го­речь невозвратимой утраты.

Наконец Джеймс оторвался от нее. В глазах его плясали огоньки.