Неторопливая игра

— Да, я хочу тебя, — ответил он. — Но я и пальцем не шевельну до тех пор, пока ты не оставишь Харриса в прошлом, где ему и место. Ты была девушкой, Кина, — добавил он. — Ты думала, что он относится к тебе искренне, но ошибалась. Однако в этом нет ничего страшного. Все это осталось в далеком про­шлом. — Он наклонил голову и медленно скользнул губами по ее губам. — Это, черт побери, не имеет никакого отношения к нам с тобой!

Кина ответила ему таким же дразнящим поцелуем.

— Ник... — с мольбой шепнула она.

Он осторожно прикусил ее нижнюю губу.

— Интересно, почему он сказал, что ты похожа на мужчину? — пробормотал он, не отводя от нее глаз. — Ты что, была такой худенькой?

— Плоскогрудой, — поправила она с легкой оби­дой в голосе.

Николас отстранился и уставился на ее прелест­ные груди. Губы его изогнулись в улыбке.

— Ты? — недоверчиво хмыкнул он.

— Ох Ник! — выдохнула она и снова прижалась к нему.

Николас крепко обнял ее и принялся ласково по­глаживать.

— До чего же не хочется останавливаться, — про­бормотал он. — Но даже в моем возрасте невозможно слишком долго просидеть с роскошной нагой брю­неткой на коленях, не зайдя слишком далеко. Давай-ка одевайся, а я налью нам кофе.

— Давай лучше я уложу тебя на кровать, — про­шептала Кина. — Если только ты научишь меня, как тебя все-таки соблазнить.

Николас рассмеялся с откровенным восхищением и снова сжал ее в объятиях.

— При первом же удобном случае, — пообещал он. Кина неохотно высвободилась из его объятий и принялась собирать свою одежду.

— Одевайся скорее, — проговорил он, натянув на себя свитер и останавливаясь у двери, чтобы еще раз поглядеть на нее с задумчивой улыбкой. — Ты даже в одежде чересчур соблазнительна.

— Ты мне льстишь, — пробормотала она, пытаясь попасть руками в рукава.

— Нет, любимая, — тихо возразил он. — Я говорю то, что думаю.

И Николас закрыл за собой дверь. Пять минут спустя она присоединилась к нему, усевшись рядом на диван в гостиной. На ней были теперь черная шел­ковая блуза и бежевые замшевые брюки. Она приче­салась, слегка подкрасилась, но в глазах ее светилась одна лишь мысль — о Николасе. Николас тихо при­свистнул. 

— Какое зрелище! - одобрительно пробормотал он.

Вручив Кине чашку с черным кофе, он откинул­ся на спинку дивана, а Кина опустила голову на его плечо.

— Ты когда-то говорил, что тебе больше всего нра­вится сочетание черного с бежевым, — проговорила она.

— На тебе — да. — Николас отхлебнул кофе и по­глядел на нее поверх чашки. — Я до сих пор чувствую вкус твоих губ, — прошептал он и улыбнулся, заме­тив, как Кина смущенно потупилась. — О мисс Утон­ченность, — хохотнул он. — Мне кажется, ты — первая женщина в мире! Я чуть с ума не сошел в тот вечер, когда уезжал в Париж... ну, когда ты отколола тот номер! — При виде ее удивленного лица он припод­нял бровь. — Я решил отомстить. Я заметил, какими глазами ты на меня смотрела тогда, в лифте, и мне захотелось выяснить, как далеко я смогу зайти, — пояснил он с улыбкой. — Тогда это была игра. Ниче­го более. Но потом...

Прежде чем он успел договорить, зазвонил теле­фон, и Кина встала, чтобы снять трубку. Достоинст­во ее была растоптано окончательно. Игра! Жестокая игра, которой Николасу следовало бы стыдиться так же, как стыдится теперь она! Подумать только, она позволяла ему смотреть на нее без одежды, прикасаться к ней, ласкать ее!

— Алло? — угрюмо проговорила она в трубку.

— Николаса Коулмана, будьте так любезны, — ото­звался вежливый мужской голос.

Кина, не глядя на Николаса, передала трубку.

— Это тебя, — тихо сказала она. Вернувшись к своему кофе, она застыла, глядя в

одну точку. Казалось, все у нее внутри одеревене­ло. Она ничего не чувствовала в эту минуту — ни обиды, ни боли. Низкий спокойный голос Никола­са доносился до нее словно откуда-то издалека, слов она не разбирала. Наконец он повесил трубку и вер­нулся к ней.

— Так на чем я остановился? — пробормотал он.

— Ты собирался уходить, — отозвалась Кина, сме­рив его ледяным взглядом. — До свидания.

— Я хотел тебе кое-что объяснить, — сказал Ни­колас. — У меня очень много дел. Если мне предсто­ит завтра утром уехать в Эштон, то сегодня надо очень многое успеть. — Он прищурил глаза. — Ты не по­едешь туда одна! — добавил он решительно.

— Не трать времени, — надменно промолвила Кина. — Все окончено, Николас. Я больше не играю,

— Я тоже, милая моя, — отозвался он с улыбкой. — Я тоже больше не играю.

По-прежнему чувствуя в желудке свинцовую тя­жесть, Кина следила глазами за тем, как он подходит к двери.

— Спасибо за завтрак, — сумела выговорить она, вспомнив о вежливости.

Остановившись у двери, Николас обернулся и за­думчиво окинул взглядом ее стройную фигуру.

- Как ты смотришь на то, чтобы по пути в Эштон взглянуть на мою плантацию?

Этот вопрос застал ее врасплох.

- Ты имеешь в виду Чарльстон?

Николас кивнул.

- Можно было бы провести там несколько часов. Я хотел бы показать ее тебе.