Неторопливая машина времени

То и дело она отыскивает Эгона ради какого-нибудь пустячного повода: сыграть с ним партию в шахматы или в туо, помузицировать, поболтать о чем угодно — о тренировках, об аспирантах и даже о себе, иногда. Впрочем, все эти встречи протекают быстро, она не навязывается, не надоедает. Она просто стремится рассказать ему о себе, о том, чего она уже достигла, как продвигается в учебе, что ее путь остается прямым, как стрела. Короче, что она достойна его. Он прекрасно понимает это, но ничего не может изменить. Он слушает, как она то и дело сбивается на «вы», пытается выйти из положения, обходясь без местоимений, но когда ей не удается избежать злополучного «ты», она произносит его очень быстро, хлопая ресницами, чтобы не отводить глаза. Все, что он может сделать, это оставаться спокойным, несколько сдержанным; такое его поведение девушка переносит легче всего. Но он доволен ее успехами, он рад за нее, хотя и знает, чем закончатся такие отношения. Время, которое она не проводит с инструкторами или с ним, она использует для общения с другими стажерами или для работы в архиве. Она упорно учится. Как и раньше, она говорит мало, но уже не колеблется, когда нужно высказать свое мнение. Она улыбается, смеется и даже сердится; ее поведение лишено свирепой замкнутости, столь характерной для нее вначале. Разумеется, она еще не полностью избавилась от своей защитной брони, но она старается избавиться от нее, и позволяет видеть себя через щели.

Именно потому, что она не противится тому, чтобы стать более открытой, старается быть не такой подозрительной, меньше замыкается в себе, ему с каждым днем все труднее оставаться с ней. После ее решения ничего не забывать о себе, принимать себя целиком, был период покоя, но он подходит к концу вместе с последними тренировками, одновременно с приближением возможности отправиться в Путешествие. Но что делать? Вызвать кризис, дать волю состоянию смятения, которое она еще не осознает, резко поторопить едва начавшуюся эволюцию? Нет, он не хотел торопить Меланэ. Но нашелся человек, который сделал это вместо него: в один из последних дней зимы в Центре появилась Талита.

Она одержима. Ее преследуют призраки, которых Эгон не в состоянии представить, о которых он никогда ничего не узнает. Ей лет тридцать, она истощена и молчалива. О ней удалось узнать только то, что она прибыла в эту вселенную, в этот мир около месяца назад, и что на протяжении всего этого времени она добиралась до Центра.

И ее имя, разумеется, стало известно ее имя.

В Центре всегда особенно тщательно соблюдали сдержанность во всем, что касалось личной жизни, и только наиболее старые наставники знали историю Эгона. Полностью она была известна только Тенадену. Тем не менее, после нескольких дней пребывания этой Талиты в Центре, Эгон ощутил вокруг себя нечто вроде осторожного молчания, уловил сдержанность, наполненную вниманием, стремление всех окружающих оберегать его…

Всех, но не Меланэ. Меланэ уклонялась от встречи с ним.

У путешественницы были обморожены лицо и руки, что помогло Тенадену, видевшему, насколько истощена ее нервная система, убедить девушку не трогаться немедленно в путь, как она хотела. В итоге она согласилась остаться в Центре на некоторое время. И все это время она с ужасом смотрела на Эгона, когда он заходил в палату, потому что была его очередь дежурить в лазарете. Не прошло и недели, как Талита дрожащим голосом, похожим на сдерживаемый крик, попросила, чтобы ее лечением занялся другой врач.

Меланэ, очевидно, не знала, что в Центре находится очередная Талита, а если и знала, то делала вид, что ее это не интересует. Впрочем, она старательно избегала встречи с Эгоном.

Эгон часто думает о ней, о том, что она может переживать сейчас, и только эти мысли позволяют ему хоть ненадолго избавиться от обволакивающего его дурмана. Боль от шока не проходит — он не может забыть полный ужаса взгляд, которым встретила его путешественница… Это не его Талита, точно так же, как он не тот Эгон, которому предназначен этот взгляд, но это не имеет значения, он никак не может прийти в себя. Словно все рушится вокруг него, а у него нет даже сил на то, чтобы удивиться, чтобы обеспокоиться. Он не понимает, почему, но у него нет убежища, он остался беззащитным, голым, покинутым, обезоруженным.

Когда путешественница покидает Центр через десять дней, показавшихся ему вечностью, Меланэ заходит к Эгону в лазарет. Она останавливается на пороге, потому что просто не в состоянии сделать хотя бы еще один шаг, бормочет: «Мне очень жаль» и исчезает. Эгон долго не может сдвинуться с места. Потом он идет в сад, чтобы найти убежище.

Разумеется, именно этот момент выбирает Меланэ, чтобы появиться на сцене. Кто мог сказать ей, где он находится? Он не уверен, испытывает ли он гнев или благодарность — наверное, и то, и другое одновременно. Стоящая перед ним девушка несколько мгновений выдерживает его взгляд, потом резко опускается на землю у подножья соседнего дерева.