Нетрацы. Тетралогия

Набранный текст он показал Ю‑Симу.
«Это мои люди» – прочитал он ответ разведчика на экране.
«Смотритель, увидев, заволновался».
«Если он понял, что это чужой наследил, то это естественно».
«Правильно, – подумал Колдун. – След чужой, вот и погнал волну. Промолчал. Зачем беспокоить гостя. Да и сами смотрители не ангелы. Каянов говорил при докладе, что они высаживались здесь с корабля контрабандистов. Небось, промышляют здесь чем‑то. Скорее всего, это либо человек Ю‑Сима, либо кто‑то из местных браконьеров, связанных со смотрителями. Судя по траве, след ночной».
Отложив в памяти случившееся, он сел к копайзеру, решив побольше узнать о местных достопримечательностях и в первую очередь о рифонах, на которых здесь с таким азартом охотились.
Животное оказалось довольно интересным. Внешним видом оно напоминало кошку высотой в холке около метра. Это был хищник, причем довольно опасный. Он свободно лазил по деревьям, не боялся ни воды, ни огня, ни человека, вооруженный мощными клыками и когтями. Охота в его владениях была обоюдной.
«Охота на охотников, – мелькнула мысль у диверсанта. – Примерно так же, как у нас. Каждая сторона является одновременно и дичью, и охотником».
Короткая серо‑зеленая шерсть являлась прекрасной маскировкой для здешних мест. Жили рифоны семьями, обычно самец и две‑три самки. У охотников ценились голова и шкура зверя. Особо отмечалась стойкость животных к лучевому воздействию парализатора. Рифон всегда неожиданно и молниеносно наносил удар из засады. Каждая семья имела свою территорию и неукоснительно соблюдала ее границы. Вторгшийся в их владения собрат сначала предупреждался, а в случае неповиновения расправа с ним была короткой, причем в схватке участвовали и самки, имеющие не менее злобный характер, чем самцы. Рифоны не жили в неволе. Пойманный зверь обычно выгрызал себе живот или наносил травмы когтями и истекал кровью.
Прочитав всю информацию, диверсант восхитился сильным и смелым зверем, но что‑то не давало ему покоя. Казалось, что информация была неполной. Он еще раз внимательно просмотрел раздел, но ответа на свой незаданный вопрос так и не нашел.
По характеру инженер был большим упрямцем, и если его цепляло, он, не останавливаясь, мог сутками искать решение проблемы.
Натолкнул его на мысль альбом, красочно отображавший героев лесных побед. Счастливцы снимались с убитыми животными в различных позах. Кто держал свой трофей на плечах, кто опирался ногой на лежащее тело зверя, но это были все без исключения крупные особи. Одно из лиц победителей показалось Колдуну знакомым и, присмотревшись, он не поверил своим глазам. С голоэкрана на него смотрел Ю‑Сим, точнее лицо человека, как две капли воды похожее на личину, в которой прибыл на Софу бывший начальник императорской разведки.
«Вот прохвост. Везде успел. И как подготовился. Глубоко забрасывает сети», – с восхищением к профессионализму Многоликого подумал диверсант.
«А все же, где их потомство?» – наконец‑то сформировалась его мысль.
Ответ, как ему казалось, он нашел в не замеченной ранее приписке. Ученые выдвигали гипотезу о некоторой разумности рифонов. Животные быстро учились защищаться, не попадали в засады, меняли тактику нападений. Мужи от науки высказывали даже предположение, что, зная о начале охоты, одна из самок уводит потомство в чужую семью, где их принимают как своих. Если охота охватывала очень большую территорию, то, по мнению биологов, где‑то за ее пределами существовали целые ясли малолетних щенят.
«Почти как у людей, – удивился диверсант. – Дети будущее рода, и забота об их жизни ложилась на весь вид».
Увлеченный своими изысканиями Колдун не заметил, что подошло время, когда надо было отправляться в центральное здание комплекса для представления всем собравшимся и обсуждения плана завтрашней охоты.
Переодевшись в бриджи и брюки камуфляжной расцветки, Ю‑Сим с Колдуном вышли из своего бунгало, где по дороге к ним присоединились два важных господина. Шестеро юнцов пристроились сзади, пытаясь выдать себя за опытных охотников, при этом нацепив на широкие пояса ножи и кобуры с парализаторами.