Под продолжение рассказа про пчел, я вспомнил соседа, который решил заняться пчеловодством прямо рядом с нашим домом. Благодаря этому энтузиасту-пасечнику, я в раннем детстве узнал, что такое пчелы – ни один день не проходил без укусов. Я вернулся к реальности, Семенов с важным видом вещал:
– Миллионы лет пчелы строят соты правильной шестиугольной формы. Подтверждение тому – окаменелые останки пчелиных ульев возрастом в 100 миллионов лет. Почему они выбрали именно такую форму? Не восьмиугольник, не пятиугольник, ни круг. Как оказалось, шестиугольник самая оптимальная геометрическая форма для максимально полезного использования единицы площади и минимального расхода строительного материала. Строя шестиугольные соты пчелы самым рациональным образом используют площадь внутри улья и воск для изготовления ячеек.
Под конец лекции Семенов процитировал пчелу из сказки «Тысячи и одной ночи»:
Итак, с сотами мы, наконец, разобрались и вернулись к хранилищу кодов.
– Мы запаиваем в эту призму две стеклянные микроколбы, одну с волосом человека, а другую с его ногтём. Выкачиваем воздух, создавая практически идеальный вакуум. Но колбы у нас тоже не простые. Они сделаны по принципу сосудов Дьюара. Объясняя простым языком, они представляют собой микротермосы, состоящие из ёмкости с двойными стенками, в пространстве между которыми тоже вакуум. Все это запечатывается в призму из сверхпрочного бетона, самого прочного, который сейчас существует в природе, на поверхность наносится индивидуальный код, магнитная полоска, необходимая для учета, а потоми все это уходит в хранилище.
Семенов ускорил шаг, видимо, мы приближались к цели.
– Сейчас в бункере хранится около двух тысяч образцов. Кстати, мы ни в коем случае не претендуем на них. В любой момент владелец, предъявив соответствующие документы, может забрать свой генетический материал, или передать его по наследству. В принципе, мы рекомендуем клиентам сдать несколько образцов. Один на, так называемое, вечное хранении, этот экземпляр будет хранится до момента, когда возможность воссоздания человека станет реальностью, а остальные на всякий случай. С ними они могут делать, что захотят.
В конце коридора я увидел дверь.
– Стоимость смешная. Снятие кода проводится нашими специалистами и вместе с процедурой упаковки, которая по желанию клиента может происходить прямо при нем, занимает примерно 30 минут.
Стоимость – 5000 рублей. Плюс за хранение – каждый год 1000 рублей.Цена небольшая, потому, что в отличие от криогенных технологий, нет затрат на содержание и поддержание. Кроме охраны. Но этот вопрос пока решили технично. Никто, за исключением узкого круга посвященных, ну и естественно клиентов, не знает, где расположено хранилище. Для прессы пока достаточно, что это где-то на территории Пермского края.
Привозим, бывает, иногда журналистов, но только на вертолете, с завязанными глазами и без средств связи, чтобы никто не мог определить наше местонахождение. Клиенты, другое дело. Каждый по договоренности может приехать и посмотреть, как хранится его материал.
В этот момент я понял, какую ответственность на меня возложили. Стало даже приятно. Но аудитору к такому не привыкать.
– Это временно, в дальнейшем, когда клиентов будет много, будем охранять профессионально. И местоположение можно будет рассекретить. А пока у нас только два человека.
Первый раз за всю дорогу я решился перебить рассказчика и задать вопрос:
– А, кстати, сколько у вас сейчас образцов?
– Сейчас около восьми тысяч. В основном это богатые люди. Мы даже не даем рекламу, пока работаем с состоятельными клиентами, набираем аудиторию. Потом, как говорится, пойдем в народ. Наша цель, сделать сохранение генокода доступным для каждого.
– Нам сюда.
Семенов распахнул передо мной дверь, за которой оказался довольно просторный кабинет. Пропуская меня вперед, он, видимо, прочитал в моих глазах вопрос, мучивший меня всю дорогу.
– Ваша задача касается налогов. Понимаете, у нас практически нет затрат и 99 процентов составляет прибыль. И налоги очень сильно бьют по карману…