Нетуристический Нижний

Добираться до Средного рынка решили на извозчике, благо на Благовещенской площади стояли два лихача. Алиса, кстати, эту площадь называла Нижне-Благовещенской, из чего Валерка сделал вывод, что есть ещё Верхняя или просто Благовещенская, но где находится выяснять пока не стал — был занят разглядыванием домов и людей, которые тут встречались чаще, чем на Черниговской, и вывесок. Особенно его впечатлила граммофонная мастерская, владельцы которой не постеснялись нарисовать гигантский граммофон на половину фасада дома, а на оставшейся половине ещё и текстом написали. Чтобы уж точно не ошибиться, наверное.

Народ в основном от людей не отличался, но встречались и упыри, и те самые дивьи, которых можно было узнать по росту, и даже один берендей. Он, правда, на вид от людей не отличался, зато ему многие кланялись. Валерка уточнил, почему, ну, Алиса его и огорошила. Слова такого, правда, Валерка не знал, думал, что это имя из сказки, так что пришлось девчонке добавлять пояснений:

— Берендей — это не имя, это вид такой. Медведь — оборотень. Они здесь всем заправляют, поэтому ему все и кланяются. У нас сейчас губернатор — берендей, соответственно на всех ответственных постах тоже они. Ну и бесклановыми тоже берендеи заправляют. Вообще-то бесклановые должны выказывать почтение любым клановым, но на это сейчас внимания не обращают уже. Вон, видишь — ни перед русалкой не кланяются, ни перед дивьим. А они ведь все в клане, по-другому не бывает. Но, как видишь, никого за пренебрежение бить они не собираются. А вот берендею не поклонишься — может и плетью отходить. Ну, то бескланового, опять же. Простолюдина, значит.

— А мы ему кланяться должны? — уточнил Птицын. Берендей как раз шёл навстречу.

— Нет, мы же тоже клановые. То будет урон чести.

— Ага. А он знает, что мы клановые? — уточнил парень.

— Про нас с Андреем Иванычем догадается, — слегка озадачилась Алиса. — Упырей без клана почти не бывает, во мне он почувствует лисицу. А вот на тебя может и взъесться! И что делать?! Тебе кланяться никак нельзя, это же урон чести. Кто-то узнает потом или увидит — будет плохо!

«Чёрт, как же я это не люблю», — подумал Валерка. Сам бы он всё-таки предпочёл поклониться — не убудет с него. Нет, никакого почтения к загадочному береднею в медвежьей шапке и шубе он точно не испытывал, кланяться не любил, но зазорным не считал. Если уж так обстоятельства сложились. Однако Алисе он доверял, и догадывался, что проблем может быть много. А значит, нужно что-то делать.

— Тогда чуть приотстань от меня, ладно? А я буду тебя сейчас громко отчитывать.

Алиса начала отставать, Птицын постарался ещё сильнее выпрямиться, и, не глядя на приближающегося берендея, начал изображать из себя пафосного господина:

— …И в следующий раз, я так просто этого не оставлю, поняла? Накажу. И даже не спрашивай, как. Я в гневе страшен.

На Алису он тоже демонстративно не оглядывался, так что прекрасно видел, как недоумённо вытянулись брови здоровенного мужика-берендея. Он как-то даже одобрительно кивнул Птицыну, дескать «С ними только так и надо!». Валерка кивнул в ответ, но отчитывать лисицу не прекратил:

— Оправдания меня твои совсем не трогают! Ты не должна думать, почему не можешь это сделать, ты должна думать, как ты это сделаешь! Ясно? — и тихонько добавил: — Ну чего, всё уже?

Алиса вместе с Андреем Ивановичем догнали «разбушевавшегося» Птицына.

— Эй! — возмущённо зашептал Валерка. — А вы, Андрей Иваныч, почему отстали? Вы же тоже вроде как глава клана, должны были вместе со мной идти. То есть вам никакого урона чести не было?! — Птицын начал подозревать, что над ним просто подшутили.

— Конечно, не было, — кивнул Андрей Иванович, — У нас с вами союз, между прочим. И я в нём на главенствующую роль не претендую, как вы знаете. Так что урона чести оттого, что я от вас приотстал, никакого не вижу.

— Он всё правильно говорит, — кивнула Алиса. — А ты здорово придумал! Теперь точно не подумают, что ты простец бесклановый.

Девушка махнула извозчикам, один из них лениво пошевелил поводьями, лошадь так же лениво зашагала.

— Не Средной давай, — велела девушка, усаживаясь на мягкое креслице. Валерка с Андреем Ивановичем последовали за девчонкой.

— Мигом домчим, господа хорошие, — лениво и флегматично, растягивая гласные, сказал мужичок, а потом так оглушительно свистнул, что лошадь рванула вперёд как бешеная. Валерка, такого не ожидавший, едва не вывалился из открытой коляски — пришлось за сиденье хвататься.

Похвалинский съезд на этой стороне оказался гораздо уже, чем привык парень, но всё-таки узнаваем. А вот Средной рынок его удивил крайне. Во-первых, он оказался совсем в другом месте — на площади Горького. Ну, это на той стороне она так называлась, а здесь, оказывается, Новобазарная. Но самое удивительное — на том месте, где парень привык видеть памятник Горькому, здесь располагалась плаха. Самая натуральная — с лобным местом, с виселицами… слава богу пустовавшими.

— Эээ… Это чего?! — удивился Птицын, и посмотрел на спутников. Андрей Иванович тоже выглядел слегка удивлённым.