Читаем Networked David Lynch полностью

В кино существует три различных взгляда: взгляд камеры, фиксирующей съемочное событие, взгляд зрителя, наблюдающего за конечным продуктом, и взгляд персонажей друг на друга в рамках экранной иллюзии. Правила повествовательного кино отрицают первые два и подчиняют их третьему, сознательно стремясь исключить навязчивое присутствие камеры и предотвратить дистанцирование зрителей.

 

Устранение камеры и осознание зрителями того, что они смотрят, не присутствует в кино Линча. Он дает понять, что зритель может смотреть со стороны, но при этом быть втянутым непосредственно в сцену, поэтому границы перспективы становятся подвижными. Его истории почти не следуют линейному сюжету, поэтому даже эти ориентиры растворяются. Иногда кажется, что отношения между зрителями и персонажами на экране - это отношения расходящегося осознания, таким образом, они знают и о своем положении, и о положении камеры. После сцены секса между Элис и Питом горящий дом восстанавливается путем перемотки, привлекая внимание зрителей к объектному статусу самого фильма. Кроме того, внезапная смена локаций и персонажей в Lost Highway усиливает это впечатление. Даже если подобные моменты могут раздражать зрителей, они также указывают на реальное материальное существование фильма. У Хичкока, напротив, герой-мужчина видит именно то, что видит зритель, - пишет Малви (Mulvey, 1999 [1975]: 841). В фильме Линча это явно не так. Ни мужские, ни женские персонажи не имеют такого неограниченного обзора, как зрители. Исключение составляют такие сверхъестественные персонажи, как Таинственный человек из "Затерянного шоссе", Ковбой из "Малхолланд Драйв" или персонажи из "Черной ложи" в "Твин Пиксе". Однако ни у кого из них, похоже, нет ответов на вопросы зрителей о том, что они видят. Подобные стратегии не только создают целую вселенную, называемую "Линчвиллем" (Seeßlen 1994: 16) или "Линчтауном" (Chion 1995: 83), но и повествовательную перспективу, которая не нуждается в линейных структурах, а потому удваивает реальности, измерения, времена и вселенные, тем самым растворяя пространственную и временную линейность одновременно. Несмотря на то, что кино Линча приглашает зрителей занять позицию вуайеристов, наблюдая за тем, как герои занимаются сексом на экране и убивают друг друга, зритель остается заблокированным от диегезиса.

Киновед Аллистер Мактаггарт (2010: 117) видит аналогичную связь между повествовательной формой и содержанием кино Линча. Он подчеркивает реминисцентное использование кинематографических стилей, таких как длинные переходы к черному, как сегментация, помогающая этому процессу:

Фильм Линча представляет собой короткое, косвенное повествование, которое дает нам своевременное представление о связи его творчества с ранним, "примитивным" кино. Повествование, странно реализованное по форме и содержанию, перекликается с другими фильмами Линча. В частности, использование длинных "переходов" в черный цвет в качестве сегментации напоминает о том, как этот прием используется, хотя и с помощью монтажа, в "Синем бархате", "Затерянном шоссе" и "Малхолланд Драйв".

 

Еще одно отличие фильмов Линча от классического Голливуда - то, как режиссер ставит мужчин и их отношения с женщинами. Линч показывает разные типы мужчин, иногда даже в одной и той же сюжетной линии. В фильме "Затерянное шоссе" сюжет прослеживает критические моменты в отношениях двух пар: Фреда Мэдисона (Билл Пуллман) и его жены Рене (Патриция Аркетт), а также Пита (Бальтазар Гетти) и его романа с Элис (Патриция Аркетт). Отношения Фреда и Рене кажутся мертвыми. Несмотря на то, что она представлена как сексуальная и нормативно-атрактивная с ее короткой бахромой и красными губами, а он, кажется, желает ее, их отношениям не хватает эротического единения. Им нечего сказать друг другу, их совместная жизнь больше похожа на обязанность, и Рене использует любую возможность отвлечься на вечеринках и в алкоголе. В заключение, Фред убивает Рене, и сюжет переключается на роман между Питом и Элис. Элис воплощает собой идеальную роковую женщину: обесцвеченные светлые волосы, фигура "песочные часы", полные губы и распутный образ жизни, что сразу же привлекает внимание Пита. У них начинается роман, в котором Элис выступает в роли манипулятора. Подобно романам в "Малхолланд Драйв" и "Синем бархате", констелляция персонажей переворачивает с ног на голову предвзятые социальные ожидания. Женщины в обоих фильмах довольно привлекательны в гетеронормативном смысле и кажутся окружающим соблазнительными. Несмотря на то что типы отношений различны, женщины всегда играют более активную и контролирующую роль в отношениях. Мужчины лишь следуют за своими женщинами и со временем разочаровываются. Несмотря на то, что это выглядит как следование традиционным гендерным ролям, которые Хелен Хэнсон определила для женщин в фильме нуар, кино Линча создает пространство для автономии женщин в их отношениях с мужчинами.2

 

Возможности гомосексуального желания

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины — персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России.Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы — три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в ХX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960‐х годов в Европе.Светлана Смагина — доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино