Читаем Networked David Lynch полностью

Когда первая часть процесса монтажа подошла к концу, тайм-линия в Premiere Pro все еще оставалась довольно голой, но сцены из фильмов Линча были наложены друг на друга, с некоторыми добавленными переходами, чтобы соединить сцены. Это было основное редактирование исходного материала, поскольку я все еще во многом не был уверен в том, как видеографическое эссе проявит себя в итоге. Наложенные друг на друга сцены и образы неожиданно трансформировались, когда я соединял их вместе, и я был весьма удивлен результатом. Сцены, которые я использовал из фильмов Линча, слились в почти связное повествование: начинающееся как сон, который постепенно превращается в кошмар, приводящий к пробуждению. Я предположил, что эта формалистическая структура была частью моего подсознания, пытающегося восстать против сновидческих и сюрреалистических способов представления историй Линча на экране. Привыкший к коммерческому голливудскому кинематографу и рассказыванию историй, мой разум изо всех сил пытался построить видеографическое эссе в стиле и тоне фильма Линча, который я изначально имел в виду. Однако намеренно или нет, но повествование моего видеографического эссе воспринимается легче. Это может пригласить и, возможно, соблазнить зрителя познакомиться с его работами более подробно и дать ему возможность почувствовать сложную пелену эмоций, окутывающую фильмы Линча. Это была одна из причин, по которой я использовал голос самого Линча. Я полагал, что его эксцентричная манера описывать и передавать свой творческий процесс добавит дополнительный контекст к сновидческим визуальным образам из его разнообразных фильмов. Несмотря на то, что Линч известен тем, что избегает вопросов о смысле и интерпретации своих фильмов, его взгляды и философия на кино и искусство являются интригующим и важным дополнением к визуальным образам, которые я выбрал для видеографического эссе. Аудиозапись взята из дискуссии, которую Линч проводил в Американском институте кино в 2001 году, где он рассказывает о том, как "абстрактные мысли и интуиция могут быть переданы через кинематограф" (American Film Institute 2009). Когда я впервые слушал эту беседу, меня покорило то, как органично и импровизированно он описывает абстракции и мечты. Его манера говорить течет естественно, и он очень увлекает своим энтузиазмом в отношении своего искусства. Эта беседа стала важной частью моего проекта, поскольку именно она стала тем чертежом, который сформировал мою окончательную версию видеографического эссе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины — персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России.Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы — три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в ХX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960‐х годов в Европе.Светлана Смагина — доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино