Пока снова впавший в задумчивость хозяин медленно смаковал чай, расслабившийся Петр начал рассказывать о своей родной деревне, со смехом вспоминал детские игры и шалости. Оказывается, Иван носил прозвище Кугас, а Павел – Ырыган. На этом месте Гавриил Гаврильевич внезапно заинтересовался болтовней гостя и спросил, каким прозвищем друзья наградили его в детстве. Петр замялся, закашлялся, потом неохотно ответил:
– Куобах.
Гавриил Гаврильевич улыбнулся.
– За что?
– Просто в детстве меня все дразнили Зайчиком в очках. Помните такой мультик? Лицо белое, круглое. И круглые очки. Это я…
Сатыров засмеялся. Петр обиженно заморгал, поправляя очки.
– Извини, – сквозь смех выдавил его собеседник. – Ну, ребята. Ну, три мушкетера. Ха-ха-ха. Просто я подумал, что все три прозвища можно применить к одному существу…. Ха-ха-ха! Худой… рыжий… заяц… в очках! Ырыган куобах! Кугас! Ачыкылаах!
Петр тоже захохотал.
Отсмеявшись, Петр вытащил из кармана пиджака видавшую виды самодельную картонную коробочку. Он открыл ее и достал небольшой плоский предмет, тщательно завернутый в целлофановый пакетик. Развернул. Зажигалка была необычная. По всей ее нижней стороне тянулась тонкая двойная линия из золота, а сбоку витиеватой латиницей красовался логотип известной фирмы, тоже золотой. Размеры зажигалка имела чуть больше привычных, выглядела она очень интересно и казалась совсем новенькой. Наверное, дорогая… Когда-то, давным-давно, ее привез друг Степан другу Гавриилу из поездки в Италию. Друг, памятуя про свое тяжелое детство, никогда не покупал бесполезные вещи. Дорогими безделушками он, конечно, не увлекался, но если что-то дарил, это действительно была вещь. В глубине души Степан Никифорович Пахомов любил все красивое, и иногда даже жаловался жене, что ему надо было стать художником. Или дизайнером.
Гавриил Гаврильевич, едва ли не перекрестившись, любовно взял зажигалку в свои руки и щелкнул. Она вспыхнула ровным, ярким пламенем.
– Люди слишком большое значение придают предметам, – заметил он, щурясь на огонь. – Помада. Зажигалка. Папка бумаг… Без них они ничего не могут ни вспомнить, ни забыть.