Неучтённый фактор

„Нет, я серьёзно! — в противовес словам он ощутимо давился от смеха. Вот, чудо мстительное! — Будет у меня свой человек. Знаешь, какя редкость?“

— Изыди, нечисть! — я швырнула в него тяжёлой щёткой для волос. Следом полетела мокрая мочалка, за ней — деревянная табуретка. Которой едва не прибило Воррока-старшего, который как раз тоже открывал дверь. Что за проходной двор они из моей комнаты устроили?

— Ты что тут забыл? А ну, пошли! — он схватил братца за пушистое ухо и выволок вон под жалобный визг воспитуемого. — Алёна, Зариэль сегодня к ужину будет. Никаких этих твоих „джинсов“.

Ещё один на мою голову. Как будто Мары не хватает.

Так и быть, пострадаю во благо себе любимой.

Всё моё знакомство с понятием „эльф“ ограничивалось исключительно кельтским фольклором и несколькими прочитанными от нечего делать фэнтезийными книжками (очень, кстати, захватывающими оказавшимися). Одно в корне противоречило другому. Первые (оригинальные) были маленькие и с крылышками, а вторые (придуманные намного позже) — высокомерными человекообразными занудами с непроизносимыми и сложно читаемыми именами. Зато фейри и „Мабиногион“ мы изучали в рамках институтской программы (я едва мозги не вывихнула в процессе чтения!), а у эльфов, придуманных фантастами, возникло великое множество поклонников и подражателей. Даже эльфийскую речь изобрели, подвиды, привычки и обычаи. Однажды, мы с Дашкой, моей институтской подругой, наткнулись в Интернете на генератор эльфийских имён и решили пожертвовать пару минут на это бесполезное занятие. В результате, Даша выяснила, что её, оказывается, зовут Firiat, что означает — Тёмный огонь, а моё имя перевелось как IIvanna, что означало — Туманный лес. Дашка переводу обрадовалась, сочтя вполне романтичным, а я своё мнение оставила при себе, ни Туманным лесом, ни Засушливыми пампасами называться не желая наотрез. На чём наша эльфийская эпопея и закончилась.

А тут — настоящий эльф! А вдруг, потенциальный кавалер? Раз уж я, скрепя сердце, решила, что с оборотнями дел иметь не буду.

Я даже напрягла фантазию, придумывая заказанное платье, изобразила нечто шёлковое сочно-бордового цвета и, прихватив листок со своими заметками, отправилась на ужин.

Картина маслом!

Ухо Маркина пламенело, просвечивая даже сквозь волосы и, кажется, зримо увеличилось в размерах. Жертва братского произвола бросила на меня обиженный взгляд. Я выразительно подняла брови.

— А нечего врываться к девице без стука, — и повернулась ко второму участнику. — Вас, молодой человек, это тоже касается. Я тебе, конечно, свою нравственность доверила, но свободный вход только для блондинов. К вопросу об оных, платье тебя устраивает? Не испугается меня ваш эльф?

Я покрутилась перед Ворроком-старшим.

Тот молча уставился мне куда-то в солнечное сплетение. В жёлтых глазах мелькнуло странное выражение, поддающееся только на редкость шизоидной расшифровке: как будто и устраивает, но, то, что устраивает — абсолютно не устраивает его самого.

— Вполне. В таком духе дальше и продолжай, — наконец определился он.

— Спасибо. За это возвращаю пилку.

— А блондин скоро и так здесь будет, — пробурчал Мар, потирая пострадавший участок головы.

— А кроме ерунды, — я села напротив Моррина. — В твоих записях есть упоминание о возможности снять проклятие.

— Лучше бы не было. И без того всё запутано, а тут ещё и это, — вздохнула Мара. — Девицу нужно в процессе то ли обесчестить, то ли прибить, то ли и то, и другое.

Встав, она направилась к младшему брату лечить последствия воспитания.

— Да что ж такое? — я покачала головой. — Всё на девицах завязано.

— Такого рода проклятия все как одно очень оригинально сконструированы… — процедил оборотень сквозь зубы. — Я в процессе умирания что-то слышал, но, сама понимаешь, как-то не очень сосредоточиться удалось. Вот и вышло, что девица нужна человеческая, а что с ней делать… В книгах — много чего есть, а конкретно моего случая и нет.

— Так в чём проблема? Одну ведь уже прибили. Раз ничего не получилось, значит остаётся второй вариант. Наловите ему девиц по округе и всего делов. Пусть экспериментирует, — я взглянула на Мару. Та покачала головой.

— Так нельзя. К тому же, там что-то уж очень порочное требуется, а что — не ясно.

Я пожала плечами.

— Тогда, давайте побольше девиц наловим. Если с идеями напряг, или знал — но забыл, то могу своих подкинуть. Или вон у Мара в книжке подсмотри. Там, небось, порочностям — числа нет. А чтобы уж наверняка — можно тебя самого к кровати привязать. Пусть девицы фантазию напрягут. Не представляешь, чего только в голову не приходит на основе одной только теоретической базы, — я бросила взгляд на Мару. Она молча кусала губы, чтобы не рассмеяться.

Негромкое раздражённое постукивание кончиками пальцев по столу только воодушевило мою фантазию. Ну сколько можно с этим проклятием, как с инвалидностью носиться? Сейчас мы его хорошенько встряхнём.