Неучтённый фактор

– Слышь, Седой. Скинул бы ты пальтишко. Столько служишь, а не знаешь, что самый опасный террорист – это бомж с гранатой! – выдал с командирского места Дмитрий.

Все дружно грохнули таким хохотом, что у Седого зазвенело в ушах.

Шутка была дежурной, но запущенная к месту, всегда вызывала дружный гогот оперов.

Фразу "самый опасный террорист – это бомж с гранатой" на полном государственном серьезе выдала вице-председательша Госсовета. Дама по-обкомовски сисястая и безмозглая. Мало того, что высидела мысль, как наседка яйцо, так еще и раскудахталась на весь Георгиевский зал, требуя зачистить Москву и основные города страны от завшивленных бездомных горемык.

Выпучив глаза в праведном гневе, с непередаваемым державным пафосом доказывала, что легче всего для террактов вербовать бомжа: сунул ему в одну руку бутылку, в другую – гранату – вот тебе и взрыв в метро. Так вошла в раж, что спросила у самого шефа ГСБ Ларина, работает ли его ведомство по бомжам.

Интеллигентный Ларин долго жевал губы и пыхтел, глотая рвущийся наружу мат. Потом коротко обронил: "Примем меры". Само собой, и пальцем пошевелить не собирался. Под описание госдамы подходило большинство граждан страны.

Говорят, по высоким кабинетам еще долго гуляла расшифровка аббревиатуры ГСБ в обратном порядке: "Бомж С Гранатой".

Машина запетляла между бетонными блоками, поставленных в шахматном порядке. Впереди был блок-пост.

– Не понял? – протянул водитель и придавил педаль тормоза.

Седого резко качнуло вперед. И он открыл глаза.

Прямо у лобового стекла висела балка шлагбаума.

«Вляпались! Конспиратор хренов! – Седой скривил губы, наблюдая, как Дмитрий с вальяжной ленцой достает из бардачка пропуск. – Давай, давай, сучонок, работай. Сам закомандовал не светиться и пропуск на стекло не лепить – вот и нарвались!»

Судя по знакам различия, на блок-посту стояли бойцы из Сил Быстрого Реагирования. В город СБР ввели в ходе плановой замены войсковых подразделений, приданных комендатурам. И почти сразу же выяснилось, что ребята с оранжево-черными нашивками на камуфляже жутко гонористые, упрямые и никого ни во что не ставят, зато молятся на своего командующего генерала Скобаря.

Молодой сержантик с осунувшимся лицом, давно и без пропуска все понял, не так уж много машин рискует пересекать границу Домена, а такие сытые рожи на каждом шагу тоже не встретишь, но упорно продолжал тянуть время, по извечной российской традиции мелко мстя залетному начальству демонстративно-тупым исполнением этим же начальством придуманных правил.

Дмитрий тоже не спешил. За ним была власть и право ареста любого.

«Зря! Парень молодой еще, сдадут нервы – полоснет очередью. Пропуск твой хренов только в морге прочтут, если время будет», – подумал Седой.

Он чувствовал, как неудержимо вскипает злоба, захотелось двинуть кулаком в ненавистный затылок, туда, где уже наметилась плотная жировая складочка, выхватить пропуск и самому все разъяснить отупевшему от недосыпа парню.

«Ну и кретин! У, грохнули бы тебя … Не доводи до греха, сволочь! Ему же все равно, по глазам видно, давно на все плевать. Сделает из "Волги" сито – и глазом не моргнет!»

Наконец-то Дмитрий достал пропуск и прижал его к стеклу. Но у солдата уже созрел свой план. Он пошевелил плечами, сдвигая промокший бронежилет, и слегка кивнул напарнику. Тот быстро сместился к багажнику.

– Вылезай из машины!

– Что?! – Дмитрий от неожиданности пустил петуха. – Что ты сказал, "сапог"?!

Парень поиграл желваками на скулах.

– Вытаскивай жопу из машины, ясно?!

– Боец, да ты на пропуск посмотри! Читай – «Положено оказывать содействие…»

– На "положено" давно знаешь, что положено? Рысью из машины!!

Он отступил на полшага назад и скользящим движением снял предохранитель. Ствол смотрел прямо на Дмитрия. По глазам было ясно – будет стрелять, до последнего патрона, кромсать, пока не плеснет ярко-белое пламя, а потом станет смотреть своими перегоревшими пустыми глазами, как в ревущем аду будут биться эти жирные штабные свиньи.

У Седого между лопатками шмыгнула холодная капля. Глупее положения придумать было трудно: переулок наполовину перегорожен мешками с песком, сзади из подворотни высунул тупую морду БТР, их "фольксваген" зажат с двух сторон, а солдатик явный психопат, но если психанет, разбираться уже будут без них. Случись это где-нибудь в провинции, черт с ним, там вечный бардак, как норма жизни, но в Москве, в пяти минутах от родного Управления. Бред!

«За что боролись, на то и напоролись. Хотели порядка – хлебайте горстями! Только не наш это порядок, а вот таких пацанов с автоматом». – Седой отвел глаза боясь встретиться с ним взглядом.

В машине стало тихо. В пальцах водителя дотлевала сигарета, тонкий дымок, дрожа у основания, тонкой ниточкой тянулся к окну. Дмитрий то ли выжидал бог знает чего, то ли отупел от неожиданности, но все еще прижимал к стеклу уже никому не нужный пропуск.