Неудача в наследство

Аннушка внимательно вгляделась в протянутый ей листок и призналась:

— Приступов чуть больше было. Те, что указаны, похоже, что совпадают, но точно не скажу. Не помню…

— Ну что ж поделать… Вы говорили, что к местному врачу обращались, уверен, он поможет восстановить точные даты.

Аннушка расстроенно покачала головой, а Иван Петрович осторожно сообщил:

— Так мы не каждый раз обращались, а лишь когда приступ очень уж тяжёлый был… Раз пять за всё время… А так в плановом порядке он к Аннушке заезжал, опрашивал да травки успокаивающие выписывал.

— Ну что ж, узнаем время этих пяти обращений, — со вздохом сказал Леонтий Афанасьевич. — Может, из конспекта опросов плановых ещё что восстановим. Не переживайте. Разберёмся. Меня сейчас больше волнует вопрос, почему Анна Ивановна трижды сознание теряла?

Все недоуменно уставились на князя.

— Ежели бы она дважды сознание потеряла, я бы решил, что она так на человеческие жертвы реагирует, — пояснил он. — Но во время бала жертвой котёнок стал…

— Может, в расстоянии дело? — выдвинул предположение Михаил. — Котёнка почитай что в соседней комнате убили…

— Возможно, — со скептическим видом протянул Ромадановский и взял в руки медальон.

Аннушка смотрела на подарок отца. Знак, что она когда-то давно зажгла на крышке, светился слабо и неуверенно. «Обновить бы», — отстранённо подумала она. Ромадановский тронул замочек, и медальон с тихим щелчком раскрылся. В голове у Аннушки тоже что-то щёлкнуло, и она воскликнула:

— Знаки!

Князь вскинул на неё взгляд, резко превратившийся из устало-задумчивого в сосредоточенно-цепкий.

— На медальоне я Знак активировала, — тихо заговорила Аннушка: — На поясе, что на Настасье был, я Знаки для неё зажигала…

— Помню, — ободряюще кивнул князь. — В отчёте о том было. Котёнок?

Аннушка потупилась.

— Он расшалился во время трапезы. Я его успокоила, сонный Знак на боку нарисовала.

— Сонный? — удивлённо приподнял бровь Ромадановский.

— Тот, что крестьянки младенцам на лбу рисуют, чтобы спали слаще, — окончательно стушевалась Аннушка.

— Творчество народное, — пренебрежительно фыркнул Порфирий Парфёнович.

— Изобразите!? — то ли уточнил, то ли приказал Леонтий Афанасьевич, пододвигая к Аннушке чистый лист бумаги и чернильницу с пером.

Аннушка, не чинясь, быстро нарисовала завиток, которому её давным-давно научила нянюшка.

— Такие на рубашонке вышивают ещё, — пробормотала она.

— Интересно, — протянул Ромадановский, вглядываясь в рисунок. — Зря вы, коллега, столь скептически настроены. Посмотрите сами. Ежели сюда силу влить…

— Да откуда у крестьян сила! — негромко буркнул Порфирий Парфёнович.

— Ну, дар сословий не ведает, да и не о крестьянах речь. У Анны Ивановны дар в наличии, а Знак интересный… Вы, голубушка, может, ещё что подобное знаете? С удовольствием бы лекцию по этому поводу послушал. Чуть позже, разумеется. Что касается Знаков… Что-то в этой теории есть. И ежели бы дело лет триста назад было, то я бы даже сказал, что это самое простое и наиболее вероятное объяснение, но со времён введения обратного клапана Нартова в обиход такое влияние стало крайне маловероятным…

— Клапана Нартова? — недоуменно переспросила Аннушка.

Ромадановский осёкся, пристально посмотрел на неё, затем перевёл потяжелевший взгляд на Порфирия Парфёновича, тот выглядел встревоженным, но не виноватым.

— Обучением Анны Ивановны не я занимался. Я даже на экзамене не присутствовал.

— Я училась у дальней родственницы. С матушкиной стороны, — поспешила пояснить Аннушка.

В разговор вступил и Иван Петрович:

— Супруги моей двоюродная тётка, Пульхерия Лосева, ноне сестра Мария, из Пустыни Шестиликой, Аннушкой занималась. Три года у нас проживала, учила. Сертификат выдала. Документы о том имеются. Всё законно, всё заверено…

Леонтий Афансьевич, услышав про Пустынь, скривился, как от зубной боли. На мгновение прикрыл глаза, вздохнул, пробормотал что-то вроде «паучихи», но голову на отсечение за это Аннушка бы не дала, могло и послышаться.

— Я правильно понимаю, что о клапане Нартова вы, Анна Ивановна, не слышали и, следовательно, не пользуетесь? — официальным тоном спросил князь.

— Скорее всего. Я о нём впервые слышу. Ежели и пользуюсь, то не под таким названием, — пожала плечами та.

— Это конструкт ментальный, прерывающий канал связи между активированным знаком и видящим, его активировавшим.

— Нет, не пользуюсь я таким конструктом, — Аннушка качнула головой. — Сестра Мария читала теоретическую лекцию о том, что такая возможность существует, равно как и возможность этот канал расширить и упрочнить. Несколько принципиальных схем рисовала, возможно и фамилии называла, но не запомнила я, да и о том, что использование этого клапана обязательно, она умолчала. У меня даже сложилось впечатление, что Шестиликая не одобряет использование подобных схем.

Ромадановский с силой потёр лицо ладонями.

— Так… Порфирий Парфёнович, сегодня же займись этим вопросом с Анной Ивановной. Всё отринь. Все дела! По моему личному распоряжению. Научишь ставить клапан, проэкзаменуешь. Экзамен подробнейший и пристрастнейший.