Неудача в наследство

Михаил топтался у входа и чувствовал себя лишним при сём разговоре. Хозяин дома не обращал на него ни малейшего внимания, то ли специально, то ли из-за растерянности от всего произошедшего. Собственно, самому Михаилу Иван Петрович тоже не особо был интересен. Он приехал поговорить с Анной, но её среди творящегося безобразия видно не было. В этот момент, словно в ответ на его мысли, откуда-то сбоку послышался знакомый, чуть хрипловатый голос:

— Я передам! И в воду эту красоту поставлю!

Анна вынырнула из тени справа из-за стоек и шкафчиков. Одарила трёх присутствующих в холле мужчин измученной улыбкой, подхватила букет и выплыла в коридор.

— Ну что же… Кхм… Пойду я, пожалуй, — проговорил Турчилин, провожая её задумчивым взглядом. — Ольге Ивановне нижайший поклон. Рад за неё! Нда-а-а…

Он сердечно попрощался с Иваном Петровичем и ушёл, бормоча на ходу что-то про дезинформацию и ошибочность поспешных выводов и действий.

Михаил остался с Кречетовым наедине.

Глава 27. Колокольчики

Аннушка зашла в свою комнату. Постояла пару мгновений, навалившись спиной на дверь, затем отлепила себя от опоры и поплелась за ширму, на ходу стаскивая с себя прилипшее к телу платье. Вода для умывания была тёплая, как парное молоко. Аннушка погружала в неё руки, плескала в лицо, лила струйкой на плечи и никак не могла остановиться.

— Ты там долго ещё воду переводить будешь, утка?

Голос бабушки прозвучал неожиданно близко. Аннушка выглянула из своего укрытия и бледно улыбнулась. Александра Степановна стояла в двух шагах и вид имела привычный — смотрелась молодой женщиной не более трёх десятков лет от роду.

— Сейчас выйду. Минуточку подожди, — попросила Аннушка, вновь ныряя за створку перегородки.

— Подожду, куда ж я денусь…

Когда изрядно посвежевшая Аннушка вышла в комнату, Александра Степановна сидела на подоконнике, обняв колени, и задумчиво созерцала вид за окном.

— Что это за представление у нас разыгрывалось? — спросила Аннушка, пристраиваясь рядом.

— Представление-то? О! Тебе тоже понравилось? Давненько я так не развлекалась! — вскинув голову, воскликнула бабушка и замерцала, то мгновенно молодея на пару десятков лет, то возвращаясь к привычному образу.

— Не скажу, что я пришла в восторг от всего там происходящего, но не скучно было, с этим не спорю, — сказала Аннушка, наблюдая за бабушкиными метаморфозами через отражение в оконном стекле.

— Ох, не скучно, — подтвердила бабушка, с некоторым трудом замирая в тридцатилетнем возрасте. — Веленские вчера перестарались, ты помнишь?

Анна кивнула. После вчерашнего визита сестёр всем домашним пришлось приводить нервы в порядок. Пробрало даже папеньку.

— За ночь, наверное, осознали, что даже без Бельканто в собственности и без судебного заседателя в зятьях Кречетовы не последние люди в уезде. Сегодня прибежали сглаживать впечатление. Сочувствие, елей, меленькие укусы… Как обычно, только елея побольше.

Анна кивнула ещё раз. Веленских она знала хорошо, в подробностях не нуждалась, и без того картина представлялась достаточно ярко.

— А Николай Дементьевич каким боком? — спросила она.

— О! Наш бравый генерал пришёл побеждать дракона и спасать деву в беде.

— Хм?

— Откуда столько скепсиса в столь юном возрасте? Он, видно, действительно помочь хотел… Но исключительно приятным для себя способом. Чего уж тут.

Александра Степановна улыбнулась краешком губ и стала пальцем выводить невидимые завитки на стекле.

— До Турчилина, видно, только вчера или и вовсе сегодня слухи дошли. О том, что усадьба проиграна, Ольгу посреди танца поклонник отверг, а сама понимаешь, чем позже до кого-то слухи доходят, тем они занимательнее, витиеватее и, главное, от действительности дальше… Вот он и пришёл — спасать от позора и нищеты.

Помолчали. За окном подрагивала тёмно-зелёными листьями черёмуха.

— Но Веленские от такого благородного поступка явно не в восторге были… Интересно почему? Обычно они на такие события как мухи на мёд летят, каждое слово ловят, как пчёлки пыльцу собирают! — задумчиво поинтересовалась Аннушка.

— Неужто не догадываешься? — удивилась бабушка и заломила бровь.

Анна пожала плечами, и Александра Степановна в притворном осуждении покачала головой.

— Ай, ай! Видящая, а дальше своего носа не видишь!

— Лизонька на него серьёзные виды имеет? Она на днях меня про Ольгиных поклонников расспрашивала, но мне казалось, она на других заглядывается. А тут — генерал!

— Лизонька-то, может, и на других… — с намёком протянула бабушка.

— Не Лизонька?.. Думаешь, старшая? Неужели Людмила Егоровна? Но ведь ей лет-то уже больше четырёх десятков!

— Ну, счастья-то и в сто лет хочется, да и Николай Дементьевич не юноша давно уже… — сказала Александра Степановна и улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.

— Не юноша, — согласилась с очевидным Аннушка, затем сощурила глаза и поинтересовалась: — Бабушка, а он тебе правда романсы пел?

Александра Степановна перевела взгляд на внучку и, так же сощурившись, ответила:

— Он? А то как же! Правда, не пел — горланил!

Обе прыснули.