Неудачная дочь (СИ)

Когда у Филиппы и шести её старших сестёр появился, наконец, братик, отец будто на крыльях летал от счастья. Мужчина неузнаваемо изменился в тот день, когда жена родила ему сына, стал намного добрее к жене, терпимее и ласковее к дочерям. Словно, теперь, когда у него есть сын, он мог, наконец, смириться с их существованием и даже любить их.

Мальчик сразу стал самым главным и лелеемым всеми членом семьи. В доме было два младенца, но, если к маленькому Филиппу подбегали при еле слышном кряхтении, то крошка Филиппа быстро привыкла спать в мокрых пелёнках.

Прошло восемнадцать лет. А в семье ничего не изменилось. По-прежнему драгоценный папочкин сыночек в центре внимания и забот всей семьи.

«Отец даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить этих ненормальных с ножницами! Он не подошёл ко мне, когда я, схватив свои отрезанные волосы, прижимала их к груди, кричала и плакала...», - от вымораживающего душу страха Филиппа уже едва не теряла сознание, но её мозг всё продолжал перебирать сегодняшние события, анализировать поведение окружающих, он выискивал и находил новые и новые доводы для беспокойства.

Остриженная девушка стояла посреди общей комнаты растерянная и напуганная, всё ещё упрямо не верящая в то, что сейчас случиться. Её пухлые щёки дрожали. На них отчётливо виднелись дорожки слёз, которые терялись где-то на двойном подбородке. Заплывшие жиром, воспалённые красные глаза жалобно, с молчаливой просьбой о пощаде, ловили взгляды старших: отца, матери, тётки, сестёр, и даже брата. Но никто из них не отвечал на её отчаянную мольбу. Отец даже не повернулся к Филиппе, продолжая смотреть в окно. Мать с тёткой одинаково нервно поглядывали, то на дрожащую девушку, стоящую в центре комнаты, то на мужчину, явно опасаясь, что он передумает. Сестры смотрели на происходящее с любопытством, совершенно не собираясь заступаться за младшую перед отцом. Лишь брат иногда поднимал, в это утро низко опущенную, голову и поглядывал на свою двойняшку с искренней жалостью, но тоже молчал.

Накануне, в ворота их дома постучали суровые вестники из городской управы. Они принесли и вручили отцу круглую коричневую метку на поясной подвеске. Этот глиняный знак свидетельствовал о том, что в этом году именно их семье выпало отдать одного совершеннолетнего сына на пожизненную службу в императорское войско.

Мать и тётка тут же завыли, как за покойником, в два голоса. Отец окаменел, стоя у раскрытых ворот, с полученной меткой на ладони, и невидяще глядя прямо перед собой.

- Сыночек! Фи-и-и-ил- и-иипп-ы-ы-ы-у-у… - на два голоса выли женщины, собирая к воротам любопытную толпу и перепуганных домочадцев.

Их ужас был понятен. Когда назавтра за Филиппом приедут и заберут в, похожую на клетку на колёсах повозку, с такими же несчастными призванными, он навсегда лишится права на всякую связь с родными.

Походные шатры и грубо сколоченные бараки до конца жизни станут ему домом, а воины его отряда – единственной семьёй. От прежней жизни Филиппу оставят только имя.

Всё остальное выбросят за ненадобностью, поскольку целью существования Филиппа станет – отдать свою жизнь за империю и императора. Конечно, перед этим, будущего воина как следует натаскают и обучат в тренировочном лагере, чтобы жил подольше и побольше врагов императора отправил на тот свет прежде, чем сам погибнет.

Границы их обширной империи постоянно подвергались нападениям соседей. Да и сам великий император - ставленник богов, не гнушался время от времени проводить захваты чужих территорий. Случалось, войска отправляли усмирять бунты в городах империи, чаще, на недавно захваченных территориях.

Сам ставленник богов никогда не участвовал в изматывающих походах. Военными кампаниями императора руководил ашварси Хлодвиг, правая рука и доверенное лицо императора.

Хлодвиг, был невероятно молод для такой высокой должности, ему едва исполнилось тридцать. Но его гениальность, как воина и великолепного стратега, не проигравшего ни одной битвы, обеспечили ему заслуженную славу, высокий пост и уважение императора, который умел ценить достойных подданных и осыпал молодого ашварси милостями и дарами.

Однако, молва о геройских подвигах ашварси Хлодвига, его справедливости и уме, меркла перед пересказами многочисленных историй о его жестокости, безжалостности и, что особенно волновало женскую половину знатного общества столицы, да и всей империи - неизменной холодности к женскому полу. Последнее -  поскольку молодой ашварси был не только молод, богат и влиятелен, но и безумно, пугающе красив.

- Своей хищной и гибкой красотой наш дорогой Хлодвиг напоминает мне снежного барса, -  делилась с подругами принцесса Мишель, третья дочь императора.