Неудачная дочь (СИ)

Слова Хилберта о том, что девушка - его невеста, резко пробились в потерянное сознание ашварси и невидимым ножом больно резанули по сердцу. Последующая речь наследного принца раздражала Хлодвига так, что у него зашумело в ушах, а вилка оказалась согнутой между пальцами. Появилось и становилось всё сильнее острое желание сокрушить всё и всех вокруг, схватить девчонку и унести её, уехать с ней… туда, где будут только они двое… Хлодвиг чувствовал такое впервые в жизни. Он сам не понимал, что с ним происходит, и не знал, как с этим справляться.

Фредерик ушёл. Хилберт заботливо наполнил вином бокал и подал его невесте, нежно поправил ей волосы, убирая выбившуюся прядку за розовое ушко и тут же шепнул что-то, близко склонившись к нему, явно слова поддержки.

Вдруг, мощная волна злости всколыхнулась в груди Хлодвига, когда губы друга коснулись маленькой розовой ушной раковины девушки, и ашварси холодно проронил, развернувшись к Филиппе всем телом:

- Призванные не имеют права общаться с семьёй. С момента призыва их единственная семья – императорская армия. Судя по тому, Филиппа, что вы знаете друзей брата и его аштуга, он нарушил закон, а, значит, Вы и вся Ваша семья должны быть сурово наказаны.

- Хлодвиг, благополучие Филиппы было последним желанием героя, спасшего мой отряд. У неё нет никого, кто о ней позаботился бы. Девушка выживала совсем одна в этом мире. Я увидел её после того, как мой храбрый боец палаточник навсегда сгинул в таранской степи. Я даю слово, призванный Фил никогда не общался со своей семьёй после того, как уехал из родного города и даже не пытался. О лучших друзьях Фила девушке рассказал наследный принц Фредерик, - сразу выступил в защиту своей синеглазки насупившийся Хилберт, стараясь, однако, не солгать ашварси не единым словом.

Хлодвиг уже и сам пожалел о своих последних, мимо воли, вылетевших словах, от того, что невыносимо было видеть, как друг нежничает с девушкой. Его, буквально, корёжило! Бездна!

- Нам надо поговорить, Хилберт, немедленно, - поднялся с места ашварси. Он перестал пытаться выглядеть невозмутимо.

- Можем пройти в кабинет, - кивнул Хилберт, явно обеспокоенный состоянием друга.

Мужчины ушли.

Филиппа осталась во главе стола в полном одиночестве. Со всех сторон главного зала её пронзали стрелы беззастенчивых любопытных взглядов всех присутствующих. После ухода сурового хозяина с высоким гостем, замороженная тишина комнаты быстро треснула, гул разговоров за всеми столами вспыхнул с прежней силой.

- Что в тебе есть такого, чего нет у меня? – Генриетта рассматривала Филиппу так, словно впервые увидела.

Глава 36.

Когда Филиппа решилась на это, они уже неделю гостили в замке ашварси недалеко от столицы, где задержались по пути в главное поместье клана.

Девушка распахнула в тёплую ночь тяжёлые дубовые створки окна своей спальни и влезла на широкий подоконник. На ней была лишь тонкая ночная рубашка до колен, сшитая на манер колокола, который начинался над грудью. Кружевные плечики были тоненькие и узкие, как ниточки, а единственным украшением белого одеяния была широкая полоса кружева ручной работы по подолу.

Порыв тёплого ветра на миг забрался под лёгкую ткань и Филиппа, действительно стала похожа на большой белый колокольчик. Она немного помедлила, решаясь, а потом ступила босой ногой на тонкий фигурный карниз, который по причуде архитектора для украшения опоясывал всё здание на уровне третьего этажа. Ей было очень страшно, но Филиппа не видела другой возможности поговорить с Хилбертом, кроме как ночью добраться до его спальни по этому карнизу, прижимаясь к каменной стене замка всем телом и цепляясь пальцами за крошечные выемки от швов между кладкой и изредка попадающиеся архитектурные выступы.

Филиппа никак не могла взять в толк, почему неделю тому назад их выезд состоялся настолько срочно, буквально, на следующий день после того, как аштуг перед всеми объявил её своей невестой. В тот, очень памятный для девушки, день, после долгого разговора наедине, Хилберт и Хлодвиг вернулись в главный зал хмурые и сосредоточенные. Остаток праздника они ухаживали за Филиппой строго по очереди, подкладывая ей на тарелку самые вкусные кусочки из общих блюд или подливая вино в бокал. Они делали это с такими нарочито каменными и настолько зверскими выражениями лиц, что бедняжка насильно запихивалась предлагаемой едой и заливалась вином, при этом, остро желая поскорее сбежать из главного зала и спрятаться в своей комнате. Мужчины так перекормили несчастную, что, когда её маленькая мечта вечера, уйти к себе, наконец, осуществилась, Филиппу, уже в своей комнате, сильно вырвало из-за слишком переполненного живота. Правда, сразу стало легче.

К сожалению, она так и не смогла переговорить с женихом, чтобы выяснить, о чём у него была беседа с ашварси. А ведь это явно касалось её жизни и будущего!