Неудачник

— Обойдёшься. Живи и помни, что сотворил. — Оборачиваюсь к девушке. — Иди, милая. Нечего тут смотреть.

Она кивает и отворачивается, идёт в сторону леса. Лишь когда девичья фигурка совсем растворяется среди деревьев, снова гляжу на Ратмира. Он стоит на коленях перед чёрным кругом.

— Она тебя спасла ценой своей жизни. Отомсти за неё, ты же воин. Убей меня!

— Тебе и жизнь класть не надо было. Слова было бы довольно. Ты своё слово сказал. И я своё тебе сказал. Живи с этой мукой до скону теперь. — Отворачиваюсь и иду по дороге прочь.

На поле, где пересёкся мой путь сначала со степными всадниками, а потом и с Любавой со Змейкою, останавливаюсь. Большинство трупов изъедено волками и лисами. Нахожу место, на котором лежал бездыханным, ловлю себя на мысли, что моя участь от Ратмировой не так уж и отличается – до конца своего сожалеть о том, что не спас ту, что меня спасла. Вот только когда быть тому концу и чья участь на самом деле хуже? И другую, совсем слабую и хрупкую, уговорить с собой уйти не смог – не решилась она вновь на людские глаза показываться.

Оглянувшись, увидел вдалеке на краю поля белое марево, что похоже на женскую фигуру, почему-то я был уверен, на Любаву, точно запомнил, что в светлой одежде была, когда надо мной склонилась. Повисев над полем, это видение стало подниматься к небу и растаяло на моих глазах.

Подумал, каким же богам молиться теперь – Перуну, Велесу? Или у вампиров свои боги есть? Или, может, сами они и есть боги, раз живут до той поры, пока не иссякнет желание жить?

14

— Я думала над твоим вопросом. — Инга, преклонившись через спинку кресла, обняла меня за шею. — Насчёт негатива.

За руку веду её вокруг кресла и останавливаю перед собой. Она с выжидающим видом стоит и смотрит.

— Нашла? — Хитро улыбаюсь и легонько обдуваю её лицо.

Она краснеет и прикрывает на мгновение глазки.

— Нет. — Делает движение ко мне, но остаётся на месте. — Если бы ты был человеком, то я бы злилась и могла тебя возненавидеть.

— Ты хочешь сказать, — дую сильнее на её лицо и протягиваю руку, — что принимаешь за аксиому, что мораль и нормы поведения кровососов отличаются от человеческих.

Она хватает мою руку и с явным облегчением буквально падает мне на колени, обхватывая за шею.

— Очень грубо, но да, я понимаю, что ты не совсем человек и, если я хочу быть рядом, стоит принимать твои правила. Точнее, это получилось как-то само собой. Я приняла тебя таким, какой ты есть. — Дотрагивается губами к покрасневшему шраму на месте укуса Риты. — Это всё твоё наваждение?

— Если да? — Наслаждаюсь её прикосновениями.

— Следи, чтобы оно не заканчивалось. — Прикусывает нежно своими зубками шрам и я испытываю от этого едва ли не полноценный оргазм. — Мне нравится любить тебя.

— Ты… — от переизбытка чувств теряю мысль и улыбаюсь – уже не помню, когда в последний раз такое было, — решила за нас обоих?

— Нет. — Она замирает. — Ты можешь меня прогнать, если я тебе не нужна.

— Не могу. Ты слишком хороша, чтобы я нашел в себе силы от тебя отказаться. Но сейчас ты ещё можешь уйти сама и продолжить жить, как до нашей встречи. Потом это может стать невозможным.

Она целует меня в ответ, а я посылаю мысленный призыв Рите.

— Ты уверена, что хочешь быть со мной? — Спрашиваю, когда мы отрываемся от поцелуя.

— Да. — Смотрит в мои глаза.

— И согласна на привязку? — Кивает, не отрывая взгляда. — А если я решу тебя обратить? Решу, что не позволю тебе стареть и оставить меня, умерев от старости.

Задумывается лишь на секунду.

— Сделаешь, как посчитаешь нужным. Но… — снова спрятала лицо на моём плече, — только, если я тебе буду нужна. Я не хочу становиться вампиром потому, что боюсь оказаться на месте Риты – увидеть, что я тебе не нужна, что у тебя есть другая.

— За меня не переживай. — Красноволосая злючка подходит к нам. — Я была счастлива почувствовать, что мой мир расширился за пределы чудовища по имени Эд Дарен. Со мной он не нянчился и не нежничал, трахал и пил кровь, сколько хотел, без всякой романтики и розовых соплей. Скорее всего, утвердив свою власть над тобой, он быстро станет таким же засранцем, каким всегда был. Не передумала?

Инга, сердито поджав губы, качает головой. Рита достаёт из тумбы банку, откручивает плотную крышку.

— Не дыши, девочка, пока не разрешу. Для тебя это яд. — В ответ на мой удивлённый взгляд ухмыляется и суёт открытую банку мне под нос.

Делаю три глубоких вдоха и откидываюсь на спинку кресла. Через минуту я не могу пошевелить даже веком.

— Значит так. — Рита скептически смотрит на меня, затем на опешившую блондиночку. — Можно пройти ритуал тем способом, каким проходила его я.

Вот сейчас понимаю, насколько мучительно может быть состояние полной беспомощности – в душе ты хохочешь, а не можешь даже губы в улыбке растянуть.

— Это как? — Инга по тону моей шефини уже не надеется на что-то хорошее.

— Попрыгаешь на его члене до оргазма, а потом прокусишь ему вену и сделаешь десяток глотков его крови. Он сейчас мягкий и податливый, как… Как ты, короче. Справишься. — Тихо ржёт.