Неудачник (СИ)

— Плохо дело! — сказал Клод Хазе. — Сроки пребывания иностранцев в империи сильно ограничены, поэтому мы просто не успеем добраться до столицы. Если договориться о службе в Бастиане, почти не придется платить, но надолго здесь застрянем. Я думаю, что графу не понадобится много времени, чтобы об этом узнать. А если ни с кем не договариваться и просто заплатить за гражданство для всех… Если верить трактирщику, на это уйдут все наши деньги.

— Не спешите идти в магистрат, — сказал Робер, — и не нужно расстраиваться раньше времени. Законы принимают одни, исполняют другие, а третьи ищут пути, как их лучше обойти. Вот этих третьих я завтра поищу. Или договоримся по дешевке купить гражданство, или увеличим срок пребывания. Не может быть, чтобы в их законе не было каких‑то исключений или льгот. А раз они есть, должны быть и ловкие люди, которые ими пользуются и берут деньги за свою ловкость.

Утром, после завтрака, Робер взял несколько кошелей с золотом и в сопровождении Эвальда ушел устраивать дела. Вернулся он через три часа и положил перед Клодом шесть листов с печатями.

— Шесть грамот на всех, кроме девушек, — пояснил он. — Это нужное нам имперское гражданство. Несамостоятельным его не оформляют. Если самостоятельность наступает в империи, это достаточное основание для признания гражданства и отказов быть не должно. Цена всем этим бумагам — триста золотых. Хотел поторговаться, но не вышло. Сказали, что через магистрат заплатили бы в три раза больше. Подорожную нам выписывать не нужно, потому что их оформляют только иностранцам, а мы теперь свои. Осталось только быстрее научиться говорить так, как говорят местные, чтобы не совать всем встречным наши бумаги.

— Вы золотой человек, Робер! — с чувством сказал Клод. — Теперь можно расспрашивать о дороге.

— Я уже расспросил, — сказал довольный похвалой Хазе, — и даже купил карту. Смотрите, вот это граница с Виреной, а этот кружок — Бастиан. От него расходятся три изломанные линии — это тракты. Нужный нам тот, который посередине. До побережья, на котором стоит Ларсер, отсюда примерно полторы тысячи лиг. Мы их сможем проехать и за двадцать, и за тридцать дней. Многое будет зависеть от погоды, дороги и того, какие мы станем делать остановки. По пути тракт пересекает две реки с паромной переправой и проходит рядом с семью городами. Конечно, такие мелочи, как деревни и трактиры, здесь не обозначены. Да, я узнал, где и по какой цене можно поменять наши деньги. Пообедаем и займемся. А когда будем набиты имперскими золотыми, пойдем в каретный двор. Я думаю, нужно брать такую карету, чтобы в ней в непогоду могли укрыться все. Это что‑то вроде нашего возка, только на колесах. Дорого, но нам очень долго ехать, а в столице такой экипаж будет нетрудно продать. Его тоже запрягают шестеркой лошадей, так что нам еще и их придется докупать. Сегодня уже не уедем, но теперь нет смысла спешить.

Повод для спешки появился, когда поменяли золото и сторговали карету и лошадей. Договорившись, что все доставят в трактир старого Берта, они в него и направились. Когда проходили мимо магистрата, Клода словно кто‑то дернул за одежду. Обернувшись, он увидел Хрода, которого сопровождали шестеро вооруженных до зубов мужчин. Маг что‑то сказал страже магистрата, и его пропустили, а охранники остались ждать на площади.

— Это Хрод! — сказал юноша Хазе. — Нужно срочно уносить ноги. Наверняка он пошел в магистрат по наши души. Если у него с собой много денег, нам не дадут уйти. Сейчас покупаем у трактирщика продукты, ждем карету и дотемна пытаемся уехать. Если попытаются помешать, придется прорываться. Нельзя отдаваться на милость здешнего правосудия. Демон бы побрал Эвальда с его советом! От этих Роднеев одни беды, что от отца, что от дочери!

— И чем виновата девушка? — спросил Робер. — Зря я тогда промолчал.

— Вы правы, — признал Клод. — Во всем виноват я. Теперь придется бегать. Лишь бы нас не задержала карета!

Им повезло: карету и верховых лошадей пригнали сразу после того, как Робер договорился с трактирщиком о продуктах. Вторым везением было то, что о них еще не сообщили страже, поэтому не пришлось применять силу. Когда начало темнеть, большая карета в сопровождении четырех всадников выехала за городские ворота и со всей возможной скоростью, которую позволяла дорога, умчалась по южному тракту.

— Несет же кого‑то в ночь, да еще по такой дороге! — сказал один стражник другому. — Земля у них, что ли, горит под ногами?

— Нам‑то что! — ответил напарник. — Отстоим еще два часа, закроем ворота и в казарму. А здесь пусть дежурит ночная смена.

Ехать всю ночь, как рассчитывал Клод, у них не вышло. Дорога была вся в ухабах, и при быстрой езде, да еще вслепую, пассажиры кареты из‑за тряски с трудом могли удержаться на жестких сидениях. Всадникам тоже приходилось нелегко. Когда конь Робера оступился, а он сам чуть не полетел в дорожную грязь, решили сбавить ход и искать ночлег. Трактиров поблизости от города не было, поэтому до ближайшего пришлось ехать еще три часа.