Неудачница: перезагрузка

— Они должны ответить за все свои действия, — четко и серьёзно произносит Лена, словно вербуя меня в армию США, — С их приходом в компанию, всё стало рушиться. Когда во главе стоял старший Бондарёв, мы все спокойно сосуществовали без всяких проблем. Но эти двое… С Вознесенским вряд ли получится справиться — он слишком хитрый. А вот с Бондарёвым… ему ты сможешь отомстить за всё.

— Да ты что… — произношу без интонаций.

У меня начинает болеть голова.

— Да. Всё, что тебе требуется, это… скажем так… инсценировать половой акт без твоего согласия.

Убила. Наповал.

— Не поняла… я должна лечь под Глеба? — хмурюсь, пытаясь угнаться за логикой этой безголовой овцы, прости меня Господи.

— Тебе это не в первой, — начинает убеждать меня всезнающее око под именем Лена, — и заниматься с ним сексом по принуждению — тоже. Я это точно знаю, можешь не спорить: Алексей Бесов врезал Бондарёву за то, что тот заставлял тебя с ним спать. Об этом все сотрудники уже несколько дней говорят!

О, сплетники всего мира! Что вы творите с фактами?.. И откуда у вас столько фантазии?..

— Лена, — начиная качать головой, произношу; мой шеф, конечно, тот ещё монстр, но он не вселенское зло!

Но меня не слушают:

— Понятия не имею, как Бесов узнал обо всем и почему решил за тебя вступиться, но это очень благородно с его стороны, — произносит однокурсница.

А я едва сдерживаю себя, чтобы не прыснуть. Надо будет рассказать Лёше о его заслугах. Пусть погордится собой — что такой правильный в глазах общественности.

Чёрт, даже страшно подумать, что все эти люди будут окружать меня на новогоднем балу. Может, разыграть что-нибудь в стиле индийского кино?.. Хоть как-то развлечься, наблюдая за их вытягивающимися от удивления лицами…

— Короче, надо спровоцировать Глеба на действия! Я понимаю, это для тебя дико, но ты должна понять — иначе он не расплатится! Никогда! А мои подружки будут стоять с камерой в определённом месте! Мила, ты станешь героиней для всех сотрудников компании! Тебя все отблагодарят! Поверь, я общалась, я знаю!

Да, я определённо стану героиней — униженной и опозоренной участницей порно ролика с генеральным директором известного холдинга! И я даже уверена, что все сотрудники с удовольствием просмотрят этот ролик и не раз, обсудят все детали, «обласкают» все формы и пропорции, позлословят о моей распущенности, а потом вспомнят, что да, из-за этой потаскушки был свергнут ненавистный глава компании! Вот это она хорошо постаралась…

Прикрываю глаза, чувствуя, как начинают гореть уши. От злости, от недоумения, от искреннего гнева…

А потом, конечно, эта запись попадёт в суд, и я должна буду пройти ещё десять кругов ада, краснея за свою ложь перед судьёй и перед сотней вспышек камер прессы.

Интересно, у Лены вообще мозги отшибло, когда Макс ей отказал? Или она и впрямь верит, что я — дегенератка с комплексом самаритянки?.. Ладно, если она и впрямь решила, что я попала в сексуальное рабство к своему шефу — романы, которые она читала во время учебы, вполне могли натолкнуть её на подобные мысли. Но участие в записи скрытой камеры?.. А если Глеб и впрямь такое чудовище, как о нём думает Лена, то… как я буду потом от него спасаться? Об этом она подумала?.. И куда мне, по её мнению, нужно будет себя деть, чтобы скрыться от всего этого позора? Или Лена искренне считает, что такая известность — то, что мне нужно? То, что жизненно необходимо?.. А может, ей по какой-то причине почудилось, что всеобщая благодарность — это хлеб, которым я буду питаться до конца жизни?..

Не хочу работать в этой компании ни одного лишнего дня. Тридцать первого числа буду такой весёлой, какой меня ещё здесь никто не видел! Буду просто лучиться счастьем, что мой срок, наконец, подошёл к концу!

— Лена, я должна тебе сказать… — начинаю медленно, тщательно подбирая слова.

— Вот, ты где! А я тебя обыскался, — Макс подходит к столику так неожиданно, что даже я смотрю на него с лёгким недоумением, — Лена, — он поднимает бровь, смерив красавицу брюнетку странным взглядом, затем переводит его на меня, — Общаетесь?

— Закончили, — улыбаюсь ему и уже более уверенно смотрю на однокурсницу, — Я должна тебе сказать, что у тебя ничего не выйдет. Ни у тебя, ни у одной из твоих подруг. Они, кстати, могут уже собирать вещи — их вызовут в отдел кадров завтра утром.

— Что? — недоумение на лице Лены сменяется страхом, а затем злостью, — Ты о чём говоришь вообще?

— О том, что я не позволю смешивать с грязью лицо своей компании. И не позволю порочить имя своего шефа. Все участницы «атибондарёвской» коалиции будут уволены завтра же, — произношу уверенно, чувствую поддержку блондина, стоящего за моей спиной, — а ты… — щурюсь, глядя в её лицо с откровенной неприязнью, — тебя больше не пустят на порог здания. Я лично предупрежу охрану. Лучше уезжай из этого города, потому что я планирую рассказать Глебу о твоём гениальном плане этим же вечером, а ты знаешь — он из мстительных. Ты больше никуда здесь не устроишься. И никто за тебя не заступится.

— Да как ты смеешь, неудачница! — шипит Лена, подскакивая со своего стула, как ужаленная.