Неудачница

— Да, по поводу моего заявления, — резко перевожу тему я, отходя к окну, — Отнесёшь его сегодня после обеда? Я как раз успею оформить кредит. Подпись я уже поставила.

— Экземпляр распечатала с утра? — хмыкнула Лина.

— Не вижу смысла откладывать, — отзываюсь негромко, — мне нужно как можно скорее найти новую работу, а устраиваться туда, где зарплата — черная, я не хочу, — оборачиваюсь к фее.

Она рассказала мне, что Глеб посвятил её в свои планы касательно меня и моей роли в компании ещё в период моего обучения. Она знала, что моей главной функцией было — отвлекать на себя и свои отчёты внимание совета директоров. Но она не знала ничего о моих контрактах, кроме самого факта их наличия — и я сама не рассказывала ей об их содержании…

Так что всё происходящее в компании не было для неё секретом, естественно… но при этом она и не догадывалась, насколько далеко Глеб ушёл в своём желании отомстить.

На мой вопрос, что она теперь будет делать, Лина ответила просто:

— Работать. Я видела, что творилось с Глебом, когда он два года назад вернулся из Англии. И его желание забрать у отца точку давления на него не вызывало во мне внутреннего протеста. Ты плохо знаешь людей этого круга. Самуил Викторович никогда не останется у разбитого корыта. У него достаточно счетов в разных банках и достаточно акций компании, чтобы дожить до смерти, распивая шампанское «Pernod-Ricard Perrier-Jouet» и поплёвывая трюфелями с балкона своего пентхауса. А смена генерального директора — нормальное явление в крупном бизнесе, другое дело, что чаще это происходит по договорённости или путём шантажа. Глеб решил по-своему — он просто собрал самый крупный пакет акций, приобретая последние по мелочёвке на торгах… или прибегая к хитростям, которые, впрочем, никогда не носили противозаконного характера. Глеб — хороший игрок и отличный стратег. Его человеческие качества, конечно, волнуют меня… но не в первую очередь. Как мой работодатель и непосредственный начальник — он идеален: работяга, не обделённый духом авантюризма. И не надо на меня сейчас так смотреть, Мила! Да, это моё профессиональное мнение о шефе. А по поводу его поступка с Хейфецами… Конечно, он поступил, как последняя сволочь. Даже хуже! Но… Артур Назарович был первым, к кому обратился Глеб, когда понял, что отец стоит намертво в своём решении женить Глеба на Татьяне… И Хейфец высмеял Глеба с его любовью к какой-то там художнице, посоветовав подрасти и понять, зачем они с Самуилом Викторовичем всё это делают… А уж когда отец Глеба избавился от той девушки… В общем, Бондарев был одинаково зол на обоих мужчин. И последующие годы в Англии, когда он придумывал свой план, и его переход на дистанционное обучение, и начало воплощения всех задумок… всё это было настолько закономерно, насколько это вообще возможно для человека его круга. Это не значит, что я оправдываю его. Это значит, что я могу… понять его мотивы.

— Но ты так и не рассказала, что произошло с Таней, — напомнила я ей тогда, не желая (да что там!) — не имея душевных сил становится в позицию «обдумай-пойми-и-прости», — Почему она не выглядит несчастной, хотя вы все говорите об одном и том же — что Глеб обидел её и унизил.

— Глеб с ней переспал, — без лишних эмоций и лирических отступлений сказала Лина, — А потом переспал со всеми её подругами. А потом — со всеми двуногими существами, имеющими женский пол, и бродившими по светским тусовкам в тот период.

— Фу, — я отвернулась от феи. Едва не передёрнулась от отвращения.

Это было мерзко. Особенно — по отношению к такой, как Таня: чистой, наивной, светлой… Понимаю, за что Бес невзлюбил Глеба — никакой «симпатии» во взгляде старшего сына Хейфеца, направленного на Бондарёва младшего, я не обнаружила, когда мы все вместе столкнулись в холле компании… Скорее, там была давняя вражда.

Бесов…

— Что конкретно произошло именно с Таней, я не знаю. Но девушка действительно в него влюбилась, — закончила свою мысль Лина и замолчала, глядя на, вновь уплывшую в мир уныния, меня…

Этот разговор, кстати, проходил где-то в четыре утра, когда мы обе столкнулись на кухне… Как выяснилось — нам обеим не спалось…

Впрочем, после него мы всё-таки смогли отправиться в объятия Морфея и даже выспаться за те несколько часов, что остались до подъема феи на работу. А теперь я чётко чувствовала, что подруга пытается мягко навести меня на определённую мысль: что мы с Глебом должны поговорить. Как нормальные люди. Вот только что-то внутри меня подсказывает, что как раз-таки, «как нормальные…», у нас не получится. Глеб слишком глубоко зарылся, пытаясь достичь своей цели. Вряд ли он сможет понять, почему его месть вызывает у меня стойкое чувство отвращения. И дело даже не в Бесове…

Бесов…

— Мила? — Лина смотрит на меня понятливым взглядом; кажется, такое выражение на моем лице появляется только в те моменты, когда я думаю о своём Бесе.

Или уже не своём…

— Увидимся вечером, — говорю фее, допивая свой утренний кофе; не хочу, чтобы она опоздала на работу. Я знаю, что она хочет помочь мне с определением — куда податься дальше, но…