Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева

Горбачев, вернувшийся из Фороса, уже не мог противостоять натиску победителей и окончательно потерял остатки своего авторитета внутри страны, когда на глазах у миллионов телезрителей Ельцин заставил униженного президента СССР подписать декрет о роспуске всех структур КПСС. После этого Горбачев превратился в жалкую церемониальную фигуру. Затем «новая Россия», возглавляемая импульсивным российским президентом, объявила о полном суверенитете и выходе из Советского Союза, и остальные республики также поспешили объявить о своей независимости. 8 декабря 1991 г. в Беловежской Пуще в Западной Белоруссии, вдалеке от Москвы, собрались руководители трех союзных республик — Российской Федерации, Украины и Белоруссии — и объявили о роспуске СССР^{1242}. И на этот раз Горбачев не захотел применить силу, чтобы остаться у власти, впрочем, к этому времени уже никто бы и не подчинился его приказу. 25 декабря 1991 г. торжествующий Борис Ельцин со своими сторонниками заставил Горбачева покинуть кремлевский кабинет. Семья бывшего президента СССР в 24 часа выехала из казенной квартиры и с государственной дачи. Немного погодя с флагштока Московского Кремля в последний раз был спущен государственный флаг СССР.

Без сомнения, споры вокруг личности Горбачева, его решений и поступков, его бездействия и проволочек будут продолжаться. По крайней мере, до тех пор, пока послекоммунистическая Россия будет принуждена выбирать между двумя программами: или сильная государственность, социальная стабильность и процветающая экономика, или активное, уверенное в своих силах гражданское общество и демократический строй. Пока это «или — или» не станет «и — и», примирение сторон в споре о горбачевском наследии невозможно. В прошлом, в схожих обстоятельствах революционных перемен, взгляды либералов и демократов в России приходили в резкий конфликт с убеждениями консервативных защитников идеи сильного государства, даже самых «просвещенных» из них. Вот, к примеру, мнение одного из умнейших русских консерваторов, князя Сергея Евгеньевича Трубецкого о Георгии Львове, возглавившем первый состав Временного правительства после отречения царя Николая II в феврале 1917 г. Поразительно, насколько оно перекликается с критикой, звучавшей в адрес Горбачева. Трубецкой писал в 1940 г., находясь в эмиграции во Франции:

«Народничество… носило у Львова какой-то "фаталистический" характер. Я не подберу другого слова, чтобы охарактеризовать веру кн. Львова — не в русский народ вообще — а именно в простонародие, которое рисовалось ему в каких-то фальшиво-розовых тонах. Мне случалось слушать наивные рассуждения кн. Львова на эту тему и до, и после Февральской революции. "Не беспокойтесь, — говорил он накануне первого (летнего) выступления большевиков в Петербурге в 1917-м, — применять силы не нужно, русский народ не любит насилия… Все само собою утрясется и образуется… Народ сам создаст своим мудрым чутьем справедливые и светлые формы жизни…" Я был потрясен этими словами главы правительства в такие тяжелые минуты, когда от него требовались энергичные действия… Еще поразил меня взгляд кн. Львова: глаза его были устремлены в какую-то даль и он как будто ей улыбался… И это был тот самый кн. Львов, который был известен — притом справедливо известен! — своей хозяйственной энергией. Там он был борцом, в государственных же вопросах это был какой-то "непротивленец"!»^{1243}.

Еще один эмигрант, живший во Франции, историк Михаил Геллер, дал схожую оценку Горбачеву в своей книге по истории советского общества (которую подготовил к печати Юрий Афанасьев): «Горбачев продолжал жить в мире иллюзий, утешая себя химерами, рассчитывая, что политическое лавирование позволит ему не только сохранить, но и укрепить свою власть». О его решении согласиться на воссоединение Германии на условиях Запада Геллер написал: «Создается впечатление, что решение Горбачева не было поступком государственного мужа, обдумавшего все последствия своего шага. Скорее это был акт игрока, верившего, что, пожертвовав ГДР, он получит взамен козыри, которые помогут ему дома. Как человек, поднявшийся на воздушном шаре и обнаруживший, что шар падает, он сбрасывал в качестве балласта все, что лежало под рукой»^{1244}.