Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго

Было приятно видеть, что я была не единственной на Пути, кто ценил свое время в одиночестве. Элис испытывала то же самое, и она сказала мне об этом. Пройти весь этот Путь в окружении священной энергии было тем, что необходимо было беречь и ценить. Ведь так легко сбиться с толку пустыми разговорами, которые уносили тебя далеко от силы Пути. Я все еще сожалела о том, что столько времени потратила на Патрика, которого я встретила на Пути, хоть он и был не против.

Я беспокоилась об этом. Я не хотела направлять свое время и внимание на свое раненое эго. Я хотела излечить душу и освободиться от раненых и самовлюбленных частей во мне, которые заставляли чувствовать себя жертвой.

Пожелав всем «Доброго Пути», я села за стойку и заказала бокадильо с яйцом, заметив, что я была человеком привычки. Здесь было столько разных блюд, и я бы все могла попробовать, но сэндвич с яйцом был моим основным блюдом, так как я знала, что с ним я не прогадаю.

Наевшись, я отправилась в путь. День был солнечным, но холодным, и я пожалела, что так поторопилась отдавать свою куртку. Тем не менее я была укутана несколькими слоями одежды, и я знала, что, как только я начну двигаться, я согреюсь. Я была рада, что у Эрика была куртка. Ему она была нужнее, чем мне.

Путь из города проходил через реку, и, когда я посмотрела вниз, я подумала: как древние паломники переходили через такие реки? Эта река была длинной и широкой, а из-за дождей вода в ней значительно поднялась. Должно быть, раньше это было очень опасно. Я задумалась, водились ли в реке змеи.

Путь вскоре вывел меня на шоссе. Много людей жаловались на шоссе, но мне сегодня было все равно. Иногда, конечно, становилось страшно, когда грузовики и машины будто бы не замечали толпу людей с рюкзаками, идущих вдоль края шоссе.

В какой-то степени мне даже нравилась смена обстановки с камней и гравия, которые лежали на естественном пути. Мои ноги благодаря глупым клоунским ботинкам были все в мозолях, а пара ботинок «Тева» с носками создавали такую же проблему, что и клоунские, пропуская мелкие камушки в носки.

Мне было суждено проходить все время с больными ногами. С этим фактом я уже смирилась, а теперь пыталась искать плюсы. По крайней мере, на шоссе могло попасть меньше камней в носки. Я радовалась такому небольшому положительному моменту.

Состояние моих ног было ужасным. У меня были фиолетовые пальцы, мозоли, а теперь еще и появлялось жжение, которое усиливалось при хождении. Я думала, что дело может быть в нерве, проходящем вдоль стопы сбоку, а затем задумалась, как мне вообще это лечить.

Постепенно Путь уходил с шоссе и вел в сторону холмов, и вскоре я оказалась посреди этих холмов, идущая то вверх, то вниз под теплым солнцем.

Я забыла с собой сегодня прихватить энергетический батончик, и чем больше я шла, тем более голодной я становилась. Я все надеялась на кафе по пути, но сегодня ничего такого не появлялось в поле зрения.

Уровень сахара начал падать, и я начала отчаиваться. Мне необходима была еда, чтобы продолжать путь. До Белорадо было еще как минимум пятнадцать километров. Мне приходилось часто устраивать передышки, чтобы не потерять сознание, а затем я начала засыпать, как часто происходит, когда у меня резко падает уровень сахара в крови.

Я некоторое время еще заставляла себя идти, но вскоре мое тело было опустошено. Черт! Я уже выпила всю воду, что у меня была, и теперь у меня не было ни еды, ни воды. Почему же я так торопилась, что забыла захватить батончик? Это было серьезно. Я не могла просто взять и остановить проходящего паломника, попросив его дать мне еды. По крайней мере, это было последнее, что мне хотелось сделать.

Я села и начала молиться о помощи. Может, если я отключусь, то кто-нибудь найдет меня и вызовет «Скорую». Это было бы здорово. Я лежала на земле и смотрела на небо где-то полчаса, когда мне пришла в голову мысль посмотреть в рюкзаке – может, там есть батончик, про который я забыла. Я, конечно, пыталась принять желаемое за действительное, но, так как у меня не было энергии продолжать движение, я решила заняться этим.

Я вытрясла содержимое рюкзака на землю, и, к моему удивлению, оттуда выпала тонкая закрытая упаковка вяленой индейки, которую мне дала моя подруга Дебра до моего отъезда. Я ее затолкала в рюкзак в Чикаго и совершенно про нее забыла.

Я разорвала упаковку так быстро, как только смогла, и вцепилась в мясо, словно дикое животное. Я клала в рот больше, чем могла прожевать, и мне пришлось сбавить темп, чтобы проглотить это все.

«Аллилуйя! Еще одно чудо на Пути!» – крикнула я. Мне все же не придется гнить здесь вдоль тропы.

Белок насытил меня, и через двадцать минут – то время, за которое он дошел до моей кровеносной системы, – я снова шла по тропе. Я поглотила почти всю упаковку, но оставила немного на случай, если до Белорадо не попадется ни одного кафе.

Я была так рада своей находке, что снова начала петь.

«Аминь! Аминь! А-а-минь. А-а-минь, а-а-минь, а-минь, а-минь, и еще раз!» – напевала я, довольная, что снова в игре.