Неудержимолость

Как год за годом, как за другом друг,
как пьяница за белкой с перепою,
терять из виду, выпустить из рук
боясь,
бездумно шла я за тобою.

Ты шел вперед, и от тебя гурьбой

бежали прочь животные и дети…
О, ты бы не позвал меня с собой
когда бы мы остались на планете

совсем одни,

представь и ужаснись —
отравленно-кофейную кантату.
Сейчас – попробуй, встреться мне, приснись,
и будешь очарован результатом.

Я даже не прошу остановить

маршрутку, проезжая возле дома,
где ты живёшь, негодный для любви,
пылящийся в музейной скорби комнат.

Я даже не ищу твои черты

в других, как ранее всегда искала;
Увы и ах, не сможешь больше ты
сыграть со мной в немого зубоскала.

И, выглянув в треклятое окно,

ты не увидишь глушащую вина
меня,
в другом нашедшую давно
разбитой статуэтки половину.

Мой злой, чужой, картавый человек!

Закончились чернила на «С любовью»…
Мои глаза не изменили цвет;
ты просто к ним попал в пятно слепое.

И дело не в избытке красоты,

не в чересчур избитых пантомимах.

Я стала женщиной твоей мечты,

которая всегда проходит мимо.

«Я – книжный червь, ты от меня совсем неотличим…»

Я – книжный червь, ты от меня совсем неотличим.
Мы лабиринт прогрызли в книге бытия
и сквозь дыру в обложке увидели лучи,
дотронуться до них не смог ни ты, ни я.

Когда воспринимаешь текст как мир и мир как текст,

любой предмет и человек – все тот же брайлев шрифт.
И книга продолжается на сотни верст окрест,
давай найдемся вновь на перекрёстке правд и кривд.

Лучи выглядывают из прогрызенной дыры

в обложке странной книги, что мы с тобой едим.
Она свое название хранила до поры,
теперь смысл равен пустоте и тем непобедим.

Давай отсюда выходить курить на пять минут

под капельницы крыш и солнца электрофорез,
и превратимся в маленьких бездействующих будд,
и замолчим, как будто это нужно позарез.

За синей занавеской спрятан смысл моих речей,

отдёрни – там окно, прорубленное мной
туда, где так легко дотронуться лучей.
Оно когда-то тоже было каменной стеной!

Так пусть падёт стена из книжных стеллажей!

И книжный червь – любой из нас – пусть станет дождевым!
Мне кажется, что я ждала тебя сто книг уже,
сто первая, с тобой – в огне.
Я жду тебя.
Живым.

«Я смотрю в окно. Там лето всех стран на свете…»