Читаем Неудержимолость полностью

Неудержимолость

Моей девочке лет семнадцать, во лбу семь пядейи ползвезды.Мне нравится с ней смеяться над анекдотами,не отрастившими бороды,видеть в ней подрастающего повстанца. Ничего не пить,кроме сока, чая или воды.Нет, не она захотела со мной остаться: это во мнерешили остаться её следы.Моя девочка любит котов и единорогов (согласитесь,куда без них).От нее пока совсем никакого прока, кроме скетчей,черновиков и другой мазни.Между нами все очень интимно: лежит дорога, по бокамкоторой огни, огни.И впереди огни.Если на то пошло, мы еще стоим у порога, но дорогаманит нас, как магнит.Я говорю ей о том, что знать не бывает рано:про отличие сальных от сильных рук,как про вход в самую истинную нирвану всё времяумалчивают и врут,обучаю искусству быть первыми среди равных —ей придётся впрок, пригодится вдруг,быть самой себе подорожником при послелюбовныхранах, не брать антилюбина из рук подруг.Я не умею быть любовницей и подружкой, я – садовницас острым ножом в руках.Впрочем, рядом с ней мне ножа нужно. Я смотрюна рост этой девочки, как ростка.Мы бессмертим себя в петербургских лужах и ещеодного случайного чудака,и она говорит то, от чего мне лучше. Вижу в нейочертания будущего цветка.Моя девочка седлает мне и себе коня, протягиваетмне плащ, ибо слышит дождь.Неповинную голову мне на плечо склоня, называет меня«мой дож».Мне известен путь до ближайшего видимого огня,как мои пять пальцев, сжавшие острый нож.Если ты, девочка, станешь сильней меня, ты мне в грудьэтот нож вернёшь.

HELLoween

ни кишок бутафорских, ни крови со скотобоенрож, измазанных сажей, линз, где глаза-колодцыони являются тридцать первого приколотьсяисключительно над тобоюэти парни прекрасно обходятся без косплеяим хватает вот этих лиц, что у них с рожденьятвои волосы и лицо станут чуть-чуть белееты не можешь стряхнуть и пепел, не говоря уж о наважденьиты ощущаешь себя как после самой дурацкой пьянкипосвященной твоей же тризнев их руках – не тыквенные горлянкиа твои же лица в разный период жизнии глаза так нестерпимо горят у каждойу тебя давно не бывает такого взглядаты идешь вслед за ними в черную реку дваждыно не получается ни утопиться, ни выпить ядапротагонисты фото в старых твоих альбомахно просить их уйти – как просить у дождя и снегаты их знаешь всехпоименно и полюбовнолиахи́м, римида́лв, миска́м, йалоки́н, йине́гвеутром первого тебя нет ни в комнате, ни в столицеты пропала, как выдранный лист из книгиговорят, на снегу у дома виднелись лицанавсегда застывшие в крике