Неудержимолость

Ну какие быть могут песни, какие танцы,
ну какие «люблю», «хочу» и «до смерти нужен»,
Если ты говоришь, что станешь с врагом брататься,
пить с ними шнапс, меся сапогами лужи,
как не я, а они тебе верными станут Schatzen,
тут не только мне становится резко хуже.

А ведь мимо тебя не раз пролетали пули

и в попытке пленить, враги за тобой бежали.
Обрыдлевшие офицеры тебя обманули.
Если честно, то мне немножечко даже жаль их.
Но, послушай, правда не в закопчённом дуле.
Но, послушай, правда находится не в кинжале.

Что ты мне скажешь, когда меня встретит Ца́хал[12]

?Если мне суждено, то разве ж кто остановит?
Это здесь я смеюсь, тебе насыпая сахар,
это здесь я себя называю к тебе любовью.
Батальон Каракаль[13] или Бригада На́халь[14]* —там я буду готова назваться совсем любою.

Даже если мне не дадут из России выезд

из-за вечного попадания в группу риска,
после слов твоих меня что-то ест. И выест,
прогрызет дыру и сбежит корабельной крысой
с корабля, который в море еще не вылез.
Но морские узлы завяжутся очень быстро.

Всяко будет быстрей завязать их, чем отношений

узелки на руках, что на женские не похожи.
Все хотят, чтобы пахли они ужином и женьшенем,
а мои почему-то пахнут горелой кожей.
Маленький смертник висит у меня на шее,
гладит моих скребущих на сердце кошек.

Воздух пахнет изрешеченной спецодеждой,

концентрационными лагерями.
Но, послушай, правда находится где-то между
по земле расплаканными морями.
Потерять себя легче, чем потерять надежду,
я тебя уверяю.

Я стараюсь тебя целовать как возможно нежно.

Маленький смертник это не одобряет.

Царевна-жаба