Неудержимый мужчина (ЛП)

— Если это так, она увидит, что будет хорошо для тебя, и она разберется со своим дерьмом. Если она не такая женщина, она не будет с этим разбираться. Вместо этого она будет видеть только мистификацию и не поймет, что мужчины не хотят королевы драмы, требующую к себе повышенного внимания, так как они управляют курсом, и пока она не уберет это дерьмо из своей жизни, будет одинокой. В отличие от ее подруги, которая видит, что ее мужчина пьет молоко из бутылки, но скорее всего маловероятно, она будет отучивать его от этой привычки, если учесть, что ему сорок пять лет, и пьет так молоко с тех самых пор, как был ребенком, и его женщина не реагирует и не зацикливается об этом ни на секунду, вместо того, чтобы начать говниться, что по существу ничего не даст, только пустая трата сил, оставив в обоих случаях ощущение вылитых помой.

Ну, должна признать, все это было интересно, проницательно и по-взрослому.

Пока.

— Раз мы затронули эту тему, несколько негигиенично пить из бутылки молоко.

— Детка, сегодня утром я десять минут держал язык у тебя во рту. Чем это отличается?

Я наклонила голову в сторону, раздумывая над его замечанием.

Затем поделилась:

— Твоя точка зрения заслуживает внимания.

Он расхохотался и уткнулся лицом мне в шею, когда он закончил хохотать, поцеловал меня.

Было приятно, в хорошем смысле.

Он постоянно так делал.

И мне этого не хватало.

Затем он поднял голову, его глаза остановились на мне.

— Ты не против, если я запрыгну в душ перед тем, как уйти?

Брок голый в моем душе и все восхитительные видения, которые только можно себе представить, прорвались на свободу через мои мысли, сорвав резьбу.

Ух…

Агаа!

— Конечно, — ответила я.

Его губы приподнялись с одной стороны, и мне это тоже понравилось.

Затем его полуулыбка исчезла, он сжал руки и спросил:

— Ты хочешь, чтобы я пришел к салату?

— Ты хочешь прийти к салату? — Переспросила я.

— Я хочу, чтобы ты мне сказала, чего хочешь ты, — ответил он.

Я об этом тоже подумала.

Затем я нерешительно произнесла:

— Наверное, нет.

— Хорошо, — пробормотал он.

— Дело не в том, что я... — поспешила добавить, но он остановил меня, сжав руку, и наклонился к моему лицу ближе.

— Детка, все в порядке. Я покажусь сегодня примерно в то же время, что вчера. Хорошо?

Я кивнула.

— Завтра, никаких планов с твоими девочками. Завтра моя ночь, — заявил он.

Мой живот стал теплым и фонтанирующим, и я снова кивнула.

Он усмехнулся и снова пробормотал:

— Точно.

Затем опустил голову, прикоснулся губами к моим, тихо прошептав:

— Душ.

Острота ощущений заскользила по моему позвоночнику.

Брок отпустил меня и вышел из кухни.

Я уставилась на кофеварку и улыбнулась, когда услышала, как в ванной зажурчала вода.

Потом приготовила кофе.

* * *

Полтора часа спустя я сидела в машине и смотрела в сторону своей пекарни, держа телефон в руке, раздумывая. Я никогда не играла в игры с Броком. Никогда. Даже с самого начала.

Я взглянула на него, и мне очень понравилось то, что я увидела, и в ту минуту, когда он проявил ко мне интерес, я проявила свой и никогда не отклонялась с этого пути.

Я поступила так, потому что, коль скоро я увидела и все время смотрела сцену «Моя большая греческая свадьба», когда Ян попросил Тулу, и она сразу же ответила «Да», не играя, без уловок, демонстрируя свою открытость, она была не только интересна для него, но идея провести с ним время возбуждали ее, я подумала, что это было самое милое, что я когда-либо видела.

И еще я поступила так, потому что была собой.

Я сидела в машине с телефоном в руке и думала о том, что сказал Брок, было правильным. Он и я занимались ерундой и в течение трех месяцев, и эта ерунда была в моей голове.

Но семь месяцев назад, когда он привез меня домой после нашего первого свидания, поцеловав меня в своем пикапе и этот поцелуй длился полчаса (это не шутка) он, наконец, оторвал свой рот от моего, зарылся лицом мне в шею и проворчал: «Черт», своими сильными руками, обвитыми вокруг меня, я поняла, что у нас по-настоящему, началось все хорошо и собирается стать еще лучше.

Как Тула и Ян знали, что все у них будет хорошо в «Моя большая греческая свадьба».

Именно об этом вчера говорил Брок на моей кухне. Именно это он имел в виду, когда сказал, что я пойму в ту же секунду, когда перестану быть той, чье дело он расследует, и стану быть той, кто может что-то значить для него.

И я поняла, и это было именно в ту секунду, когда я поняла.

И вчера вечером он доказал то, что я чувствовала в ту секунду, не было между нами ложью.

И игра в разные игры не вызвала бы во мне такие чувства.

И игры не решили бы саму проблему.

Я решила разобраться с этим, будучи только той, кем я была с ним.

Поэтому я коснулась экрана на своем телефоне, зашла в избранное, и подушечкой пальца нажала на «Слим» (понятно же, я изменила имя).

Потом я приставила телефон к уху.

Раздалось два гудка, прежде чем я услышала:

— Да, детка.

— Привет, — ответила я.

— Все нормально? — Спросил он.

— Эм... мне нужно тебе кое-что сказать, — произнесла я ему.

Наступила пауза.

— Я слушаю, Тесс.

Я прикусила губу.

Потом поделилась: