Неудержимый мужчина

— В любое время, дорогой, — пробормотала я в ответ, но даже не смотря на мой шепот, он знал, что я не шучу.

Поэтому улыбнулся, и улыбка исчезла, как только тень пробежала по его лицу, сообщив, как он хочет провести субботу со своими сыновьями, а не оказаться на месте преступления, разбираясь со всяким дерьмом. Он видно хотел произнести это вслух, но передумал, пробормотав:

— Мне пора идти.

Я прижалась к нему и прошептала:

— Ага.

И получила еще одно пожатие, еще одно прикосновение губ (на этот раз ко лбу), затем он отпустил меня, приподнял мой подбородок, прошептав:

— Увидимся, детка.

А потом исчез.

Я последовала за ним, вышла с кухни в зал магазина, сказала девочкам, что у нас появились два новых помощника, подошла к Джоуи и Рексу к их столику, где они доедали морковный пирог (Рекс) и «Красный бархат» кекс (Джоуи), рассказала, чем им предстоит заняться, чтобы заработать на очередную сладость, при этой новости их глаза загорелись.

Только дети могли подумать, что убирать со столов, мыть кофейные чашки, тарелки и вилки в пекарне — это круто.

Или, может, так могли подумать только дети Брока.

И это было настоящим счастьем для меня, потому что я могла использовать их себе в помощь.

* * *

— Тетя Тесс! — Услышав крик, я отвернулась от стойки с тортами на задних полках как раз вовремя, наблюдая как Элли неслась через весь магазин, направляясь к концу прилавка, чтобы проскользнуть в проход прямиком ко мне.

К счастью, хотя ее скорость была сродни скорости олимпийца, который, не жалея своих сил тренировался ежедневно, поддерживая образ жизни спортсмена двадцать четыре часа все семь лет, у меня было время подготовиться к тому, пока она не врезалась мне в ноги, обхватив меня руками.

Свободную руку (в другой руке я держала поднос с кексами) я опустила ей на голову, рука сама собой соскользнула, как только она выгнула спину под невероятным углом, не отпуская мои ноги, и улыбнулась.

— Мама сказала, что купит нам розовые кексы! — взвизгнула она, отскочив назад и захлопав в ладоши. — Я не могу дождаться!

Я улыбнулась ей, удивившись, что она сменила наряд принцессы на наряд русалки с ярким, переливающимся зеленым хвостом и внизу с сиреневыми раковинами на лифе, однако этот наряд скрывало зимнее пальто и милая, пушистая шерстяная шапка с помпоном сверху, которые не совсем соответствовали «глубине морской».

— Элли, немедленно выйди из-за прилавка! — рявкнула Лаура с другой стороны прилавка. — Что я тебе говорила, когда тетя Тесс работает? Ты не заходишь к ней за прилавок, когда тетя Тесс работает.

Этого можно было бы не говорить. Элли всегда заходила ко мне за прилавок, когда появлялась тут, то есть она всегда заходила за прилавок, если тетя Тесс была за прилавком и делала именно то, что и сейчас — Элли со всего маха бросалась обхватывать меня за ноги.

— Она не против, — огрызнулась Элли, и это было правдой, но на лице Лауры тут же появилось мамино выражение, ясно говорившее, что она не в настроении спорить. Элли считала выражение лица своей матери, поморщилась, взглянула на меня, улыбнулась улыбкой во все, но не совсем все, зубы, и выскочила к матери.

— Иди, сядь за столик со своими подругами, — скомандовала Лаура. — Я через секунду принесу вам кексы и молоко, но, если ты не будешь слушаться, я не принесу кексы и молоко.

По лицу Элли я поняла, что она восприняла слова матери всерьез, потому что она без промедления собрала трех своих подруг, одетых в русалочьи костюмы (очевидно, у вчерашней вечеринки была такая тема), и усадила их за свободный столик у окна.

Суни забрала у меня поднос с кексами, я благодарно улыбнулась ей в ответ и подошла к Лауре, и как только я оказалась рядом, она вполголоса забубнила:

— Напомни мне никогда больше не повторять своей ошибки. Я все понимала…, но забываешь роды, забываешь, как чертовски больно это бывает, убеждаешь себя, что ты хочешь еще ребенка. Элли все время приглашали на вечеринки с ночевкой, а сейчас оказалась наша очередь. Мне это не трудно. У меня нет проблем с этим, но главное не сойти с ума. Не оглохнуть от постоянного визга маленьких девочек, вот что главное. И не лишится рассудка, это тоже очень важно. Если мамы этих девочек настолько глупы, что способны спокойно относиться к такому уровню визга, шума и неуемной их энергии, что ж прекрасно, значит у они полно сил. Но я... нет.

Я кивнула, делая вид, что понимала ее жалобы (хотя, на самом деле, не совсем понимала), открыла рот, чтобы успокоить ее, но она продолжила:

— И Остин бросил меня. Вчера вечером он провел всего лишь четыре часа с девочками, а сегодня утром первым делом ушел, оставив мне… записку.

О боже. Не самый удачный ход со стороны Остина. У меня было такое чувство, что Остин теперь будет в немилости.

Лаура не могла остановиться.