Неудержимый мужчина

— Может потому, что у нее имеется настоящее женское тело, которым наслаждается настоящий мужчина, — пауза, а затем последний убийственный выстрел, — наслаждается часто, а не телом, состоящим из углов и костей, краткая новость специально для тебя, Оливия, тело, в котором нет ничего хорошего? — спросил Брок, она с ненавистью взглянула на него, и было ясно по его взгляду и настроению, которое повисло в комнате, что затыкаться он не собирался. — Тебе тоже следует посмотреть, как Тесс украшает торт, может тебе станет интересно, понаблюдать, как имеющие талант люди делают подобные вещи, что вообще не присуще тебе. — Он уже и так совершил убийственный выстрел, но этим он окончательно воткнул в нее нож. Но он все равно не закончил: — Я специально передам детям пару кусочков для тебя домой. Попробовав его, ты может поймешь, что жизнь может быть сладкой, а не горькой. А когда его попробует Дейд, то может он вспомнит, что есть женщины, которые заботятся о своем мужчине, а не тратят всю свою энергию, высасывая ему мозги.

— Слим, — мягко произнес Коб, появившись в поле моего зрения, поднимаясь по лестнице, с нежностью глядя на сына, но несмотря на его любящий взгляд, он явно давал понять Броку, что все поняли его точку зрения и этого вполне достаточно, пришло время двигаться дальше. Когда его глаза остановились на мне, он мягко сказал:

— Привет, Тесс. Приятно тебя снова увидеть.

— Привет, — также тихо ответила я.

— Дети должны быть у меня дома в пять. — Услышала я, как Оливия прошипела Броку.

— Я привезу их в семь, чтобы папа мог насладиться общением с ними.

Я отошла за стойку, но взглянула на гостиную, когда Коб и парни расселись у барной стойки, и в данную минуту я заметила гримасу на ее лице, и как она воротила нос, когда смотрела на Брока.

Элли была права. У нее все время была гримаса на лице, и после первоначального впечатления ее внешности, ее слов, отношения к детям, Броку и ко мне, ненависти и злости, она показалась мне уже не такой красивой, как первоначально.

— Хорошо, — выплюнула она и гордо пошла к двери.

Я взяла кондитерский мешок и вернулась к украшению торта, прислушиваясь к звукам вокруг.

Поэтому услышала, как Брок тихо сквозь зубы произнес:

— Остынь, и подумай об этом, Оливия. Сделаешь подобное дерьмо еще раз, я имею в виду, что ты здесь устроила — с шоу на два часа раньше и все такое, выплескивая свое дерьмо перед моими детьми и моей женщиной, предупреждаю тебя, я приму меры.

— Пошел нах*й, Слим, — прошипела она в ответ.

— О, Боже! — пробормотал Брок.

Я мельком глянула на Коба, он сжал губы, подбородок напрягся, и смотрел он на столешницу.

Должно быть почувствовав мой взгляд, он поднял голову, встретившись со мной глазами, его черты разгладились, и он улыбнулся, но глаза все равно остались напряженными, сердитыми, затем он протянул руку и положил на голову Рекса, прижав его к себе.

— Это большой торт, парень, такой большой, что подумываю уговорить Тесс разрешить мне остаться, чтобы я мог стрельнуть кусочек, — сказал Коб Рексу.

— Я не знаю, каждый собирался съесть по четвертинки, — сказал Рекс и ухмыльнулся ему.

Вернулся Брок, подошел к концу стойки бара и посмотрел на сыновей.

— Вы в порядке? — спросил он.

Джоуи пожал плечами, пристально смотря на торт, поэтому я вернулась к украшению, хотя поняла, что его взгляд означал большое, толстое, волосатое «нет» на вопрос отца.

— Да, папа, — пробормотал Рекс.

— Точно, — недоверчиво прошептал Брок, но не стал уточнять. — Тесс?

— Со мной все хорошо, дорогой, — сказала я в торт, а затем спросила: — Хочешь, я принесу тебе пиво?

— Я достану, — он остановился на пути к холодильнику, — папа?

— Будет неплохо, Слим.

— Парни? — крикнул Брок, продолжая двигаться к холодильнику.

— Мы можем выпить пиво? — Спросил Джоуи.

Я посмотрела на него, он наблюдал за Броком, засунувшим голову в холодильник, и увидела, как он улыбнулся, когда отец бросил ему газировку, сказав:

— Хорошо, я выпью газировку.

— И я тоже, — вмешался Рекс.

Я вернулась к узору.

— Ничего себе, Тесс, мальчики не врали. Твои руки летают с такой скоростью, что уследить невозможно, — отметил Коб.

— Тренировка, — пробормотала я.

— Я вижу, — буркнул Коб, а потом сказал нечто такое, отчего теплый фонтанирующий поток наполнил мой живот и руки замерли на середине спринцевания. — Может быть, он мой сын, но долгое время общался с мужчинами. Женщина, которая выглядит такой красивой босиком на кухне, в футболке и очках, без макияжа, с распущенными волосами, собранными в хвост, украшающая торт, от одного вида которого твой рот наполняется слюной, прекрасна, ну, — я подняла глаза на него, и он мягко улыбнулся мне, — не знаю ни одного настоящего мужчины, а я повидал их много за свои шестьдесят восемь лет, который бы не хотел иметь такую женщину на своей кухне.

Ему не нужно было успокаивать меня после встречи с ОЛевией.

Но это все равно было приятно.

— Спасибо, Коб, — прошептала я.

— Не благодари меня за правду, милая, — прошептал он в ответ.