Неудобная правда. Часть третья

Один из демонстрантов, обмотавшись внутренностями отошедшей в небеса маркизы и держа в вытянутой руке её маленькое остывшее сердце, возглавил революционную колонну, которая, восторженно гудя, двинулась по улицам города, выискивая противников новой власти. Остервенелая, гордая собой свора несла на пиках голову маркизы и другие части её тела, предварительно разрубленного на куски. Конечности мадам де Ламбаль болтались на пиках высоко над толпой, являясь своего рода знамёнами для тех, кто, забыв на время Французской революции учение Христа, разрешил низменным инстинктам, спавшим до этого глубоко в душах под гнётом Божьих заповедей, руководить собой. Вот тогда-то, Ваше низложенное Величество, – широко улыбнулся Шарль Анри, – сатана, находящийся в те дни в очень хорошем, даже несколько игривом настроении, удовлетворённый продолжающимся праздником смерти, устроенным в его честь взбесившимися человекоподобными существами, заронил в тупую голову предводителя шествия мысль о том, что было бы весело показать вам, хотя бы через окно, голову одной из ваших подруг.

Согнувшись в поклоне, глядя волчьим взглядом в закрытые глаза пленницы, палач издевательски-участливо спросил:

– В обморок не упали, королева, при виде головы, потерявшей тело?

Мария-Антуанетта сидела, вцепившись побелевшими руками в край табурета, до боли сжав зубы и крепко зажмурив глаза.

– Ну-ну, – успокаивающе молвил палач и вновь несколько раз быстро провёл рукой по колючей голове королевы, – расслабьтесь, прошу вас, Ваше Величество, а то ж на вас страшно смотреть, красота ведь моментально уходит, когда человек скован. Оставьте завладевшее вашим телом напряжение до последнего момента, до встречи с гильотиной, оно там нужнее. Они ведь как две родные сестры, напряжённость и гильотина, не могут друг без друга. Согласитесь, зря, в своё время, много лет назад, когда маркиза хотела уйти в монастырь, герцог де Пентьевр уговорил её остаться в миру. Возможно, тогда она и смогла бы выжить. Хотя как знать. Никто не знает будущего, кроме хозяина мира, который и верным слугам своим иногда позволяет заглянуть вперёд.

И ещё. Прошу вас, обратите внимание на поведение во время издевательств над вашей подружкой тех бедных людей, которых она всю свою сознательную жизнь щедро баловала благотворительностью, одаривая безвозмездной помощью, идущей от чистого сердца. Никто из них не то что не пожелал вступиться за свою благодетельницу, но – скажу больше – двое из тех, кому она помогла в трудное для их семей время, участвовали в её изнасиловании и убийстве. Вы только представьте эту картину: избавленные от голодной смерти горожане в знак благодарности разрывают тело своей спасительницы на куски. Вот какова она, признательность черни, вот каков результат многих благих дел.

Толпа, королева, страшна своим коллективным бездумием и безумием. Стоит лишь ей почувствовать кровь, как она моментально заражается массовым психозом, и люди превращаются в зверей, забыв о том, что точно такие же, как они, распяли невинного Христа. В момент массового помешательства никто не желает вспоминать о Боге. Да и потом, после совершённых беззаконий, каждый легко находит себе оправдание и засыпает – уверяю вас, я-то уж точно это знаю, – не чувствуя совершенно никаких угрызений совести… Ладно, Ваше Величество, дьявол с ними, со всеми этими людоедами. Давайте вернёмся к нашим милым «баранам».

Теперь что касается вашей второй подружки, участь которой не столь трагична. Вот вы порадовались тому, что герцогиня де Полиньяк успела ускользнуть, перебравшись за границу, но я открою вам маленькую тайну – именно вы, Мария-Антуанетта, убьёте её и совершите данное действо не чем иным, как своей гибелью. Не удивляйтесь, я не лгу вам. Ваша подружка, безмерно любящая вас, переживёт вас не более чем на полтора месяца. Она уже сейчас поражена неизлечимой болезнью, которую сама же и запустила в своё чахлое тело вместе с искренним горем и постоянными рыданиями по вам, и известие о вашей кончине окончательно добьёт её торопящийся в объятия смерти организм. Возможно, вам в данный момент и не обязательно это знать, но на могиле графини будут выгравированы слова правды: «Умерла от горя». Так что, Ваше Величество, совсем скоро вы встретитесь.

Волны громкого раскатистого смеха, вырвавшись из утробы палача, ударяясь о толстые стены камеры, хаотично мечась между ними, бежали прочь, медленно растворяясь в мрачных коридорах тюрьмы.