Неудобная женщина

Я думала, что Саймон примется расспрашивать о деталях моего замысла, но он подозвал официанта и заказал два бокала шампанского.

— Нам есть что отметить.

Из кармана пиджака он вытащил фотографию.

— Премия, — сказал он. — Стипендия имени Монро Уилсона.

На снимке он держал в руках рисунок — набросок медной статуэтки моего отца в форме. Высокий, гордый — точно таким я его и помнила.

— Мы будем вручать статуэтку каждому стипендиату, — сказал Саймон. — Как Оскар.

Приятные воспоминания захлестнули меня при одном взгляде на нее.

— Оставьте фото себе, — предложил Саймон.

Подали шампанское, и он поднял бокал.

— За вашего отца.

Мы выпили, и Саймон предложил следующий тост, на этот раз довольно эксцентричный:

— И за наше успешное избавление от Клэр.

После этого мы разошлись.

Сев в машину, я положила фотографию на пассажирское сиденье. По дороге домой я время от времени бросала на нее взгляд. Казалось, что отец снова здесь и сидит рядом, словно мы напарники на задании.

Клэр

На следующее утро я прокручивала в уме разговор со Слоан. Ее сила придавала мне твердую почву под ногами.

Уверенная.

Готовая помочь.

Во мне зародилась хрупкая надежда.

Казалось, она вскоре рассеется, но она осталась со мной и днем.

Надежда на моей стороне, как будто мы с ней сообщники.

* * *

Посреди последнего занятия зазвонил телефон.

Обычно в таких случаях я не беру трубку, но на экране высветилось имя доктора Алиабади.

— Прошу прощения. — Я извинилась и тут же ответила на звонок.

— Состояние вашего отца ухудшилось, — сказала доктор. — Вам лучше подъехать в больницу.

Она не вдавалась в детали, но по ее тону было ясно, что мне нужно торопиться.

— Да, конечно. Уже выезжаю.

Я отменила занятие и поспешила в больницу. По дороге в палату я заметила доктора Алиабади возле сестринского пункта.

— Как он?

Она покачала головой.

— Мы ничем больше не сможем помочь. Его сердце слишком изношено.

Когда я вошла, он был в сознании.

Увидев меня, он прикрыл глаза. Я села на стул возле кровати.

Так прошло несколько часов. Затем я поднялась, вышла в коридор и повернула направо, в сторону приемной. Двери в некоторые палаты были открыты. Там находились пациенты и их семьи.

И тут я увидела Марго.

Она лежала на спине. Голова забинтована, на носу повязка. Глаза черные, а губы превратились в месиво, в котором не осталось ничего человеческого. От респиратора на лице тянулись трубки.

Ужасающее зрелище.

Подошла медсестра. Я представилась и объяснила, что я преподаю французский, а Марго — одна из моих учениц.

— Она поправится?

— Я ничего не знаю, — ответила медсестра.

Я снова заглянула в палату и подумала: удалось бы избежать этого, если бы я поговорила с Марго? Но я ничего не сделала, а теперь уже слишком поздно.

Слишком поздно.

Неужели это красная нить моей жизни, ее нескончаемый рефрен — все мои поступки неверны? Но это опасные мысли. Если я приму их, я рухну, сдамся.

Je me bats, сказала я себе. Я сражаюсь. Но мне нужен союзник.

Я позвонила Аве, но наткнулась на автоответчик.

Оставлять голосовое сообщение я не стала — Ава запаникует, услышав мой тон.

Лучше промолчать.

Следующим вариантом был Рэй. Стоит ему позвонить, и я окажусь типичной девой в беде, которая нуждается в сильном защитнике.

Но мне не нужен рыцарь в сияющих доспехах. Мне нужен друг.

И я подумала о Слоан.

О нашем последнем разговоре.

О ее последних словах. Вместе, сказала она.

Я набрала ее номер. Она ответила, и я сказала:

— Надеюсь, ты не против моего звонка.

— Конечно нет, — заверила меня Слоан. — Что случилось? У тебя голос какой-то нервный.

— Я кое-кого подвела.

— Кого же?

— Одну из своих учениц. Я ее подвела.

— Что случилось, Клэр?

— Я опоздала.

— В каком смысле?

— Я знала, что муж ее бьет, и должна была…

— Где ты, Клэр?

— В больнице в Марина-дель-Рэй.

— Встретимся в больничной столовой. Я выезжаю.

Я выезжаю. Голос Слоан полон силы, она сразу же начала действовать. Бывают друзья, которые всегда откликаются первыми. В срочной ситуации они бросают все и приезжают к тебе.

Слоан

Я никогда еще не слышала такой тревоги в голосе Клэр. Ее мучают угрызения совести. Она бездействовала, и в результате кто-то пострадал. Подробностей я не знала, да они и не были нужны.

Не важно, что сделала или не сделала Клэр. Главное, что она из-за этого переживала. И было самое время привести в действие мой план по ее изобличению.

Нужно было воспользоваться моментом, так что я быстро села в машину и отправилась в больницу.

Клэр ждала меня в столовой. В руках она вертела чашку кофе. Нервы на пределе, глаза лихорадочно блестят.

— Я должна была что-то сделать, Слоан, — сказала она.

— Расскажи мне, что случилось.

— Здесь Марго, моя ученица, — сказала Клэр. — Ее избил муж. Я знала, что это случится, и ничего не сделала. А теперь…

Ей явно было стыдно за свое бездействие. Она была одновременно зла на себя и разочарована.

Будь я другом Клэр, я бы взяла ее за руку и сказала, что она ни в чем не виновата. Но я ей не друг. Мне нужно, чтобы она винила себя в избиении, укоряла себя за бесхребетность, нерешительность, несвоевременность.