Неудобные вопросы и непредвзятые ответы

Отсюда – очень простой совет: как можно быстрее переводить виртуальное общение на реальную почву. В Интернете распространена анонимность, люди прячутся за псевдонимами; так надо сразу спросить: «Как вас зовут, где вы живете, сколько вам лет?» Если в том же городе – предложить встретиться, если далеко – поговорить по телефону. Не смущаться, не тушеваться, не подчиняться малодушным «правилам анонимности». И если ваш корреспондент пойдет вам навстречу, не будет уклоняться от личного контакта – значит, с ним можно иметь дело. А нет – так и не надо.

Есть, однако, важная психологическая особенность: скрытность, смущение, застенчивость – это не только распространенные черты самых обычных, добропорядочных людей, но и естественная реакция ранимой души на пошлость, развязность и наглость «современного» образа жизни. Бывает, что какая-нибудь бородавка на носу, легкое заикание, «непрестижная» профессия или низкая зарплата становятся жизненной трагедией и вгоняют человека в западню виртуального мира... Помня об этом, приложите усилия, помогите вашим собеседникам выйти из-за ширмы анонимности, проявите живой, теплый интерес к ним как личностям, а не символам на мерцающем экране. Это относится в равной мере и к юношам, и к девушкам.

ХУЖЕ ВСЕХ?

– Мне дико слышать о том, что православные должны «считать себя хуже всех». Как это – хуже серийного убийцы Чикатило? Или же считать себя тупее, уродливее и неудачливее всех? Быть постоянно забитыми и никуда не годными? Или же вы предлагаете вообще накрыться простыней и ползти на кладбище? Такими формулировками вы отпугиваете людей от Церкви.

– По крайней мере в одном вы правы: идея накрываться простынями и ползти куда бы то ни было – к Православию отношения не имеет. Но вот дальше возникает серьезный вопрос о смирении: какое место занимает оно в нашей жизни?

...Насколько можно понять, по-вашему, интеллектуальные способности, телесная красота и удачливость составляют меру совершенства личности. Не станем с вами спорить. Пока допустим, что так оно и есть.

Из такого допущения сразу следует любопытный вывод: степень нашего совершенства ни в коей мере не зависит от наших собственных усилий. Тупица остается тупицей, урод – уродом, и уж, конечно, наши успехи в игорном доме тоже вне нашей власти. Вывод этот логически непротиворечив и весьма утешителен для многих: чего, дескать, суетиться? Какой я есть, таким я и останусь. (Заметьте, что этот распространенный тезис – лишь слегка видоизмененное свидетельство одного из обитателей Дантова «Ада»: «Каким я жил, таким и в смерти буду!»)

Согласившись с этим, мы в самом деле обнаруживаем, что понятие смирения начисто лишено смысла. Коль скоро «хуже» и «лучше» определяется внешними, не зависящими от моей воли факторами, вроде роста или цвета глаз, то «считать себя хуже всех» – такой же вздор, как считать себя брюнетом, если ты блондин.

Если вы удовлетворены таким подходом к нравственности, то можете быть спокойны: смирению в вашей системе нравственных ценностей места не найдется. Ну а если здесь все же что-то не так – возьмитесь за пересмотр исходного положения.

Дело это далеко не простое. О том, что такое смирение – подлинное, не намазанное кистью карикатуры и не вырубленное топором невежества, – Святые Отцы всех времен сказали и написали очень много. Поэтому здесь мы ограничимся словами Самого Спасителя, как их передал нам апостол Матфей:

«Приидите ко Мне, ecu труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы; возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим; иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф. 11; 28-30);

«Аминь глаголю вам, аще не обратитеся и не будете яко дети, не внидете в Царство Небесное; иже убо смирится яко отроча сие, той есть болий во Царствии Небеснем» (Мф. 18; 3-4).

И пояснение апостола Павла, чему мы должны подражать в детях:

«Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» (1 Кор. 14; 20).

«А НЕ УЙТИ ЛИ В МОНАСТЫРЬ?..»