Неугасающий маяк

"Требуется официант" , "Требуется разнорабочий" , "Требуется работник. Сами обучим, можно без образования". Никакого толку от этих объявлений, чушь и ложь безбожная. Может, найду что-нибудь на страницах газет. "Требуется пишущий журналист" и контактный номер внизу. Отлично! Это то, что мне нужно. Я позвонила. Первое о чем спросила, что за человек начальник, где находится учреждение. После поговорили о зарплате.

Ну, в общем, это был университет. Вначале мне показалось, что требуется работник в пресс службу, но оказалось, что им нужен преподаватель психологии. Опыта у меня не было, но можно было попробовать.

"Книга друг или враг твой?" – первая тема в первый же день. Думаю, ответ не столь однозначен. Когда ты учишься в школе, то книга становится твоим врагом, вечные домашние задания, учить то, прочитать се, но с возрастом книги становятся твоим спасением.

Ответ кроется в человеке.

Читающих было не так много, и тема казалась неинтересной.

– Добрый день, я ваш новый преподаватель, – типичные слова в подобной ситуации.

"Группа очень сложная, студенты непослушные", – это слова декана.

– Несколько очень странных ребят, будь внимательна с ними.

Пирсинг. В первую очередь я заметила девушку с пирсингом, которая осматривала меня с ног до головы, будто пытаясь найти во мне что-то определенное. Казалось, я попала в дом странных детей, наверное, поэтому я чувствовала себя не в своей тарелке. Их взгляды давили на меня так, что хотелось выбежать отсюда и спрятаться где-нибудь в темном закоулке. Но нужно было держаться.

– Ты тоже сбежишь от нас в скором времени! – услышала я неприятный голос. Не слова, а проклятье на мою голову. На мою депрессивную голову.

Я ушла от разговора.

Дни становились все длиннее, рабочая неделя не заканчивалась годами, будто ее растянули до другого конца света. Не успев еще понять себя, я пыталась вникнуть в голову каждого студента.

Это было не так просто.

– Меня дразнили в детстве – с этими словами ко мне в кабинет зашла студентка.

А не сказала бы, ведь она была слишком даже самоуверенной и самой вредной в группе.

– Мне просто хочется поделиться с вами, хотя и не считаю, как говорила на первом занятии, что вы задержитесь здесь дольше 2-х месяцев. Такого у нас никогда не было, но мне хочется высказаться.

– Ты можешь мне довериться.

– Я прогуливала занятия в школе, родители не могли даже подумать об этом, ибо я была смышлёной и сама догоняла все пройденные темы. Прогулов было много, и когда родителей звали на собрания, я никогда не говорила им об этом, а письма от директора рвала и бросала в урну. Я не была такой уродливой, понимаю это только сейчас, когда смотрю на свои фотографии в альбоме. Просто немного отличающаяся от других физиономия, из-за того, что зубы чуть больше, чем у других, и очки. Зрение ухудшилось в 4 классе, после того, как я просматривала все серии популярных в то время сериалов прямо перед телевизором.

– Подростки всегда жестоки. Они как пираньи. Находят жертву и набрасываются стаей. И не отступят, пока не сожрут всю плоть.

– Я рвала письма до тех пор, пока директор школы не постучал в нашу дверь,

– Это дом Мелисы Оливер?

– Да, Мелиса моя дочь, а кто вы такой?

– Смотрю, вы не очень беспокоитесь о ней,– вышли вперед люди из опеки.

–Мы вынуждены забрать у Вас дочь.

Все случилось очень быстро. Мою маму арестовали, обвинив в пьянстве и в том, что ей нет дела до единственного ребёнка. А виновата была я одна. Казалось, ничего уже не исправить, но вернулся с работы отец.

– Что, черт возьми, происходит в моем доме?

Мой папа был большим человеком, работал начальником следственных органов. С ним считались. Он мог решить любую проблему, наверное, поэтому я и вытворяла все это. Но я не стремилась сделать кому-то плохо. Я только пряталась от всех, считая себя убогим созданием.

– Но ведь мы не выбираем внешность, – продолжала она с болью в голосе.

– Детство было для меня невыносимым, будто испытание, которое я не в силах пройти.

– Все хорошо, не плачь, пожалуйста.

«Человек не может видеть дальше своего носа, и когда его настигают беды, он вопит «почему я?», не понимая, что другие испытывают большие несчастия»

Слушая рассказ этой молоденькой девушки, которой было всего 19, я стала вглядываться в чужую жизнь, отключившись от своей, и сложным стало признать то, что и у других были проблемы в детстве, не только у меня. Огромную сумку воспоминаний на своей спине носила не только я, и у остальных они были забиты под завязку.