Неугасимый огонь

– Захватывающее чтение, как ты и обещал, отец – Роберт положил книгу в кожаном переплете на письменный стол Бенджамина.

– Мне тоже так кажется, – спокойно ответил глава семьи. – Я считаю эту книгу самым значительным документом.

Роберт изучающе посмотрел на отца. Какой порядочный человек: вежливый, воспитанный, честный в делах, верный своей жене и детям. Однако Бенджамин был не из тех, кто для достижения своих целей действовал по некой схеме. Хотя Роберту казалось, что он понимал, что двигало отцом в этот момент. Эта мысль не покидала его уже на протяжении многих часов. Из него рвался наружу вопрос:

– С какой целью ты мне дал это читать?

Бенджамин склонился над столом, чтобы вернуть этот памятник истории в ящик письменного стола.

– С той же самой, с какой отправил тебя в Испанию.

– Мне вначале показалось, что из-за денег, вложенных в дело на борьбу с Местой.

– О, это лишь часть всего. Мне хотелось знать, мог бы ты заняться этим вопросом? – Когда он это говорил, его рука повернула ключ в замке. – Правда, я мог найти и другой предлог, не будь попытки свалить Месту, отправить тебя в Испанию.

– Предлог для чего? Черт возьми, отец, не говори загадками.

– Успокойся, успокойся, сынок. И будь повежливей. – Бенджамин еще раз потянул за ручку выдвижного ящика, желая убедиться, надежно ли она заперта.

Удостоверившись в том, что секретный замок сработал, продолжал.

– Послушай меня. Твой брат Лиам – мой старший сын. Когда я умру, он возьмет на себя заботу о моих интересах.

– Я знаю это и всегда знал.

– Не перебивай. То, что Лиаму предстоит унаследовать – это все, чем мы владеем на территории Англии. Строго говоря, тебе придется работать под его началом. Лиам должен стать чем-то, ну… Вроде коронованного принца, что ли. Причем хорошего. Он знает свое дело, притом честен, но ты, Роберт, значишь для меня гораздо больше. Это тебя мне хотелось бы видеть королем.

Роберт продолжал смотреть на отца. С одной стороны он прекрасно понимал, что имел в виду старик, с другой – сопротивлялся этому пониманию. Он покачал головой.

Бенджамин подался вперед и стал опровергать это невысказанное отрицание.

– Тебе теперь известна вся наша история. Ты должен знать, что наши права бесспорны, наша линия не прерывалась все эти годы. Рамон Мендоза был сыном Мигеля Мендозы. Мигель – мой прадед в девятом колене, а ты его правнук в десятом. Но это не предмет какого-то судебного разбирательства. Это вопрос морального права. А наше требование с точки зрения морали неоспоримо. Мы можем не быть людьми религиозными, это наше право, но мы сохранили веру. В каком-то смысле мы оставались евреями, хотя и не посещали синагогу. Кроме того, мы сделали обрезание нашим детям и соблюли верность в отличие от тех, кто в Кордове.

В дверь легонько постучали, и в кабинет вошла горничная с подносом.

– Ах, кофе, – Бенджамин совсем забыл про него. – Благодарю.

Жестом он отправил девушку и сам налил кофе в чашки из серебряного кофейника.

– Чаю хорошо выпить после обеда, но утром человеку необходим кофе, чтобы разогнать по жилам кровь.

Роберт преувеличенно долго держал у рта чашку, чтобы привести свои мысли в порядок.

– Инквизиция до сих пор существует в Испании, – сообщил он.

– Верно. Но не такая зубастая, как прежде, ты ведь сам говорил мне об этом. Времена меняются, мой дорогой сын. Мы дышим этими переменами. И этот гнилой лондонский воздух, на который не перестает жаловаться твоя матушка, когда-нибудь распространится до Мадрида и дальше, – до Кордовы. Так-то, Роберт. Это яснее ясного. Конечно, трудные времена возможны, предусмотрительность необходима. Но более благоприятных возможностей долго может не быть. Смотри: Доминго умирает. Все сообщения, полученные мною, лишь подтверждают достоверность твоей информации. Он не проживет и года. А Пабло Луис, этот озлобленный урод, не имеющий никаких других интересов за исключением этих зверских расправ над ни в чем не виноватыми быками!..

– А Доминго может узнать, что мы задумали? Он даст согласие на это?

Бенджамин улыбнулся.

– Конечно нет. Доминго убедил себя в том, что когда-нибудь настанут времена и его убогий сынок поднимется и сможет бросить вызов кому угодно, как Мендоза в прошлом много раз делали. Кроме того, он и мысли не допускает, что скоро умрет. Доминго полагает, будто у него еще достаточно времени для приведения всего дела в порядок и хочет привлечь к этому Пабло.

Роберт озадаченно опустил голову. «И это перед ним сидит человек, которого Доминго считал осторожным, даже во вред себе?..» И ведь Роберт тогда согласился с этим утверждением.

– Отец, как ты думаешь, я понимаю, что именно ты задумал или нет?

– Уверен, что понимаешь, Роберт. И это занимало мои мысли с тех пор, когда я убедился, что у Доминго никогда не будет здорового сына. Такого сына, которого никто не смог бы провести. Вот почему я всегда проявлял такой болезненный интерес к изучению тобой испанского языка. Следующим идальго станешь ты. Я хочу, чтобы ты однажды отправился в Кордову и встал у кормила дома Мендоза.

7

«Спой, цыганочка, может хоть эти горлопаны утихомирятся».