Неугасимый огонь (СИ)

-- Царь, мы же знаем -- она ручная змея Тутмоса... -- сказал Клит.

-- Следи за языком, -- мрачно бросил Александр.

-- Вот именно. За языком нужно следить. Её оружие не яд, а язык. Вспомни, как она сладкими речами сманила этого вероломного финикийского ублюдка. Умна, образована, очаровательна и владеет собой. А сейчас -- слишком мягко стелет.

-- Не доверяешь, -- усмехнулся Александр, -- я повидал немало послов. Все стелют мягко, убеждают и очаровывают.

-- Царь, не верь ей! -- почти в отчаянии проговорил Клит.

-- Я сам решу, кому доверять, -- холодно ответил Александр.

Телохранитель сжал зубы и отступил в тень.

Тем временем тема беседы сменилась.

-- Достойнейшая Анхнофрет, -- спросил Каллисфен, -- когда я посетил вашу страну, то был столь многим поражён, что не успел поинтересоваться, что ваши философы говорят о сути вещей?

-- О сути вещей, достойнейший, можно говорить тысячу лет и не закончить, настолько обширно сие понятие, -- посланница улыбнулась, -- можно говорить о высших мирах и вечности, о нравах смертных и мире зверей. А можно о том, что нас окружает, о веществе, которое триедино, как всё совершенное.

-- Анфея, ты говоришь красиво, но непонятно, -- Птолемей улыбнулся, -- я слышал о вашем понимании совершенства и миропорядка, но как это соотнести с неодушевлённым творением богов?

-- Наши жрецы, мудрецы и древние свитки учат, что в Вечности совершенен Свет, и он есть сама Вечность и наш мир. А в нашем мире совершенна вода, которую свет проходит без препятствий. И всё, от камня до плоти, подобно ей. Если тепла мало, то вещество состоит из... -- она задумалась, подбирая слово, -- по-вашему -- "кубов".

-- Кубов? -- переспросил Птолемей.

-- Не знаю, как сказать иначе. Как здание сложено из каменных блоков, так всё сущее, включая те же каменные блоки, состоит из более мелких кирпичиков.

-- Из атомов? -- переспросил Каллисфен.

-- Из чего? -- не поняла Анхнофрет.

-- Атом. "Неделимый". Так его назвал Демокрит из Абдеры, описав, как мельчайший кирпичик Мироздания.

-- Он, кстати, много путешествовал, просадив отцовское наследство, -- добавил Лисипп, -- бывал и в Египте. Может оттуда набрался премудрости.

-- Могу представить твёрдые предметы, состоящие из кирпичиков, -- сказал Птолемей, -- но не пойму, как они могут образовывать ту же воду. А дым и огонь? Они тоже состоят из атомов?

-- Да, -- ответил Каллисфен, -- существует четыре начала мира -- огонь, воздух, вода и земля. Они все состоят из атомов, только разного размера и формы. Например, атомам огня Демокрит приписывал шарообразную форму, атомам земли -- кубическую.

-- Наши мудрецы учат немного иначе, -- сказала Анхнофрет, -- я была в Нахарине, и видела, как вода превращается в лёд. А если поставить её на огонь -- растает, а потом вскипит. При добавлении тепла края кубов оплывают, превращаясь в сферы. А они соприкасаются друг с другом меньше. Все мы знаем, что и металлы плавится, как лёд. Им лишь нужно больше тепла. При плавлении сферы истончаются и перестают соприкасаться друг с другом, а вес имеет все меньшее значение. Так вода превращается в подобие воздуха.

-- Как видно, Демокрит не принял на веру ваши учения полностью, -- заметил Каллисфен, -- ведь получается, что у вас мельчайшие частицы, "кубы", оплавляясь, становятся ещё меньше. А он учил, что атом неделим и не уменьшаем. Кроме того, у вас "кубы" в твёрдых телах тесно соприкасаются, как кирпичи в кладке. А Демокрит говорил, что атомы не связаны друг с другом. Они находятся в пустоте и пребывают в непрерывном движении.

-- Это как? -- спросил Птолемей, -- вот лежит камень. Разве он куда-то движется?

-- Все его атомы трясутся во все стороны, -- ответил Каллисфен, -- колеблются, как тетива после выстрела.

-- Рассуждения этого философа кажутся мне весьма обоснованными, достойнейший, -- Анхнофрет задумалась, -- однако, прошу извинить моё невежество, всё же я Хранительница и посланница, а не жрец Тути и не учёный муж. Рассказать о том, чему меня учили -- это одно, но представить частицу воздуха или металла, кажущегося неделимым, дабы рассуждать об их связи и форме, мне непросто.

-- Многие философы, известные мне, были бы рады беседе с тобой, достойнейшая, -- заметил Каллисфен, -- не умаляй своих способностей. Всё постичь невозможно.

Похвала прозвучала в почти мёртвой тишине. Повисла пауза, довольно длительная. Некоторые из присутствующих начали переглядываться. Каллисфену хотелось ещё о многом спросить, но он молчал, подчинившись всеобщему задумчивому безмолвию. Наконец, прозвучал голос Александра.

-- Анфея, скажи мне одну вещь. Я часто в последнее время задумываюсь о ней.

-- Слушаю, царь.

-- Вы учите нас, учитесь у нас. Почему? С чего нам такая честь? Мне известно, что с теми же хеттами вы не делитесь знаниями. Наоборот, тщательно оберегаете свои секреты.

Анхнофрет посмотрела на Клита, почувствовав его холодный пронзающий взгляд. Он заметил и отвернулся.

Посланница собралась с мыслями: