Неугомонная мумия

- Только не долго, Джон! - умоляюще выдохнула я. - Не выпускайте его из виду.

Юноша расправил плечи:

- Можете положиться на меня, мадам. Я готов к выполнению задания. И...

- Быстрей же! - Я вытолкала его за дверь и повернулась к Эмерсону: - Я предусмотрела все случайности?

- Наверняка нет, - ответствовал заботливый родитель.

2

Я забыла запретить Рамсесу залезать на верхушки пальм. Обиженным тоном он объяснил, что хотел всего лишь получше разглядеть финики, о которых столько слышал. А есть, мол, и не собирался. В доказательство он протянул мне горсть липких фиников, с большим трудом выковыряв их из кармана.

Велев Джону отмыть Рамсеса, сама я принялась приводить в порядок вечерний костюм Эмерсона. Он с отвращением взирал на фрак.

- Сколько раз повторять, Амелия, я не собираюсь разгуливать в этих нелепых одеяниях. Какое мучение ты припасла для меня на этот раз?

- Сегодня у нас званый ужин, на который я пригласила кое-кого. Если тебе не трудно, помоги мне с платьем.

Наивного Эмерсона очень легко отвлечь. Он проворно помог мне втиснуться в платье и принялся сопеть над пуговицами.

- И кого же? Не Питри же, он никогда не бывает на этих светских балаганах. На редкость разумный человек. Навиля? Картера? Нет... - Руки, сновавшие вдоль моего позвоночника, замерли. Над моим плечом возникло разъяренное лицо Эмерсона. - Только не говори мне, что это де Морган! Пибоди, если ты занялась интригами за моей спиной...

- Я когда-нибудь занималась интригами? - На самом деле мсье де Морган с вежливым извинением отклонил мое приглашение, так как уже пообещал быть в другом месте. - Нет, - продолжала я, когда Эмерсон вновь принялся за пуговицы: платье было оснащено двумя десятками микроскопических горошин. Речь идет вовсе не о мсье де Моргане. Утром я узнала, что в каирский порт прибыли "Иштар" и "Хатор".

- А... Сейс и Уилберфорс. Не могу понять, что ты находишь в этой парочке. Священник-любитель и политик-ренегат...

- Они прекрасные ученые. Преподобный Сейс только что получил в Оксфорде кафедру ассирологии.

- Дилетанты! - фыркнул Эмерсон. - Таскаются туда-сюда по Нилу на своих корытцах, вместо того чтобы работать, как все честные люди.

Из моей груди невольно вырвался тоскливый вздох, и Эмерсон, самый отзывчивый из мужей, вновь прервал свой тяжкий труд и вопросительно заглянул мне в глаза.

- Скучаешь по собственному кораблю, Пибоди? Ну, ради тебя...

- Нет-нет, дорогой. Честно говоря, путешествие по Нилу было бы высшим блаженством, но я не променяю на него удовольствие работать вместе с тобой.

Это признание привело еще к одному перерыву; если так пойдет и дальше, то платье мне удастся застегнуть лишь к завтрашнему утру. Я занялась пуговицами сама, стараясь не обращать внимания на коварные маневры Эмерсона, всеми силами пытавшегося помешать мне.

- А знаешь, дражайшая моя Пибоди, мне нравится этот наряд. Темно-красный цвет тебе к лицу. Похожее платье было на тебе в тот вечер, когда ты вынудила меня дать обещание жениться на тебе.

- Все шутишь, Эмерсон... - Я придирчиво осмотрела себя в зеркало. - Не слишком ли вызывающий оттенок для замужней женщины и заботливой мамаши? Нет? Что ж, как всегда, полагаюсь на твое суждение, дорогой мой супруг.

В моей памяти тоже были живы самые нежные воспоминания о том заветном платье... Именно в тот романтический вечер Эмерсон предложил мне руку и сердце. Разумеется, я не вынуждала его жениться на мне, ну разве что... слегка подтолкнула. С тех пор я всегда слежу за тем, чтобы в моем гардеробе непременно присутствовало платье глубокого винного оттенка. Правда, нынешние наряды, по счастью, лишились отвратительного элемента прошлых лет - турнюра. И теперь я мечтала о том, что вслед за турнюрами, в небытие канут и омерзительные корсеты. Конечно же, мои корсеты никогда не отличались той теснотой, которую требует мода, поскольку я глубоко убеждена, что человеку надобно дышать. Да и вообще я частенько обходилась без этого гнусного орудия пыток, но к вечернему платью требовался корсет - для завершенности, так сказать, форм...

Удостоверившись, что наряд мой в порядке, я застегнула на шее любимое украшение - кулон в виде скарабея. Скарабей был самый настоящий, времен Тутмоса III, и подарил мне его любимый супруг.

Покончив со своим туалетом, я принялась за Эмерсона. Очень кстати вернулись Джон с Рамсесом, одна бы я не справилась - мало того, что запихнуть моего мужа в вечерний костюм дело нелегкое, так Эмерсон еще имеет пагубную привычку с таким остервенением набрасываться на застежки, пуговицы и запонки, что они разлетаются во все стороны. Вот и сейчас, если б не Рамсес, мы бы битый час ползали по полу, заглядывая под шкафы в поисках запонки. Наш сын и его любимица Бастет справились с этим в мгновение ока.