Неугомонная мумия

- Миленький львенок! - хихикнула баронесса. - Это прелестное создание я купила у одного торговца в Каире.

- А-а-а... - Я с трудом сдержала вздох облегчения. - Должно быть, Рамсес пытался освободить животное. Ему это удалось?

- К счастью, мы сумели снова поймать зверя.

Увы! Рамсес, несомненно, предпримет вторую попытку.

Тем временем баронесса кружила вокруг моего супруга, пытаясь успокоить его: укус совсем неглубокий, и медицинскую помощь оказали своевременно. Мы пришли к молчаливому соглашению, что Рамсесу лучше оставаться там, где он находится. Эмерсон не возражал. Голова у него была занята другим.

Вряд ли мне нужно говорить, что этим "другим" были незаконно добытые древности. Эмерсон упорно возвращался к этой теме, несмотря на все усилия остальных гостей поддерживать легкую светскую беседу, и после обеда ему удалось-таки прочесть небольшую лекцию. Расхаживая взад и вперед, "герр профессор" выкрикивал анафемы грабителям пирамид, торговцам, туристам и безмозглым коллекционерам, а баронесса восторженно улыбалась и закатывала глаза.

- Если бы туристы перестали покупать у торговцев, те прекратили бы грабеж гробниц и кладбищ! - вопил мой муж. - Взгляните! - Он ткнул пальцем в ящик с мумией. - Кто знает, какое важное свидетельство упустил грабитель, когда вытаскивал мумию с места ее упокоения?

Баронесса заговорщически подмигнула мне:

- Ваш муженек просто прелесть, дорогая! Какая страсть, профессор, какая очаровательная неистовость! Поздравляю вас, моя дорогая, вы отхватили...

- Боюсь, я должен присоединиться к упрекам профессора. - Это заявление прозвучало столь неожиданно, что Эмерсон едва не подавился очередным проклятьем. Все дружно посмотрели на брата Дэвида. Юноша застенчиво продолжал: - Уносить человеческие останки, словно дрова, - это прискорбный обычай. Будучи человеком веры, я не нахожу этому оправдания.

- Но это же труп язычника, - возразил Каленищефф с циничной улыбкой. Я думал, что священников интересуют только христианские останки.

- Язычник или христианин, все люди - дети Божьи. (Дамы издали восхищенный вздох) Разумеется, если бы я полагал, что останки принадлежат христианину, пусть и введенному в заблуждение ложными догматами, я бы протестовал более решительно. Я не мог бы позволить...

- А я думала, он христианин, - перебила его баронесса. - Мне так сказал торговец, у которого я купила мумию.

Раздались протестующие крики. Баронесса пожала плечами:

- Какая разница? Все они одинаковые, высохшие кожа да кости, выброшенное за ненадобностью вместилище души.

Расчетливый удар. Правда, пришелся он мимо цели, поскольку Дэвид, судя по всему, плохо понимал по-немецки. Он недоуменно огляделся, и мсье де Морган примиряюще проговорил на языке Шекспира:

- Нет, такого просто не может быть. Боюсь, торговец обманул вас, баронесса.

- Вот свинья, - спокойно сказала баронесса. - А почему вы так уверены, мсье?

Пока француз подбирал слова, Эмерсон его опередил:

- По оформлению саркофага. Иероглифы сообщают, что в нем находится человек по имени Термутарин. Судя по всему, он поклонялся прежним богам; выполненные позолотой сцены изображают Анубиса и Исиду, Осириса и Тога, которые проводят церемонию бальзамирования покойного.

- Эпоха Птолемеев, - вставил мсье де Морган.

- Нет, нет, позднее. Первый или второй век от Рождества Христова.

Узкие скулы француза залил румянец раздражения, но врожденная учтивость не позволила ему затеять спор. А вот Дэвид Кэбот забросал моего мужа вопросами: что значит тот или этот иероглиф, каков смысл надписи и так далее. Его интерес меня удивил, но я не нашла в этом ничего зловещего... тогда.

Вскоре баронессе наскучил разговор, тема которого не имела никакого отношения к ее особе.

- Ax! - воскликнула она, без труда перекричав всех остальных, и звонко хлопнула в ладоши. - Сколько шума по поводу какой-то уродливой мумии! Если она вам так нужна, профессор, можете ее забирать. Я вам ее дарю! Конечно, если брат Дэвид не желает похоронить покойника по христианскому обряду.

- Н-нет... - растерялся Дэвид. - Профессор меня убедил - это мумия язычника.

- Мне она тоже не нужна, - поспешно отказался Эмерсон. - Мне и так хватает этих чертовых... то есть... Подарите ее музею, баронесса.

- Непременно последую вашему совету, - мадам расцвела в зубастой улыбке, - если заслужу этим ваше одобрение, дорогой герр профессор.

Несмотря на все старания баронессы, "дорогой герр профессор" попросту не замечал ее неуклюжего флирта. Устав от игры, в которой она была единственным игроком, баронесса пригласила гостей посмотреть на ее новую забаву, содержавшуюся в клетке на палубе. Мы с Эмерсоном отказались. Когда остальные ушли, я повернулась к своему несчастному мужу:

- Ты выполнил свой долг как настоящий джентльмен, Эмерсон. Теперь можно и домой.

- Как я и подозревал, мое мученичество оказалось напрасным. У этой чертовой куклы нет ни одного стоящего папируса.

- Знаю. Но, возможно, твоя речь в защиту древностей подействует не только на баронессу, но и на других туристов.

Эмерсон фыркнул: