Неугомонная мумия

- Не будь такой наивной, Пибоди. Ладно, пошли? Если я еще хоть немного пробуду в этой жуткой атмосфере, то умру от удушья.

- Прекрасно, дорогой. Как всегда, твое желание для меня закон.

- А как ты думаешь, куда это мерзкое существо женского пола запихнуло нашего бедного ребенка?

Найти Рамсеса не составило труда. Один из слуг баронессы нес вахту у двери. Завидев нас, египтянин приветствовал нас по мусульманскому обычаю и достал ключ.

Несмотря на опустившуюся темноту, в комнате было светло: под потолком ярко сияли две лампы, освещая стол, заставленный тарелками с едой. На соседнем столе лежал папирус. Рамсеса нигде не было.

- Проклятье! - взревел Эмерсон. - Бьюсь об заклад, эта идиотка забыла заколотить иллюминатор!

Он отдернул портьеру и с криком отпрянул. На стене, подобно охотничьему трофею, висело маленькое безголовое туловище. Ноги в потрепанных коричневых башмаках на пуговичках казались безжизненными.

Эта картина была столь ужасна, что у меня сдавило грудь. Прежде чем я пришла в себя, далекий и необычно глухой, но все же хорошо знакомый голос произнес:

- Добрый вечер, мамочка. Добрый вечер, папочка. Не будете ли вы так добры втащить меня внутрь?

Рамсес застрял в иллюминаторе, потому что карманы его маленького костюма были до отказа набиты камнями.

- С моей штороны это было крупным просчетом, - заметило наше чадо, отдышавшись. Я даже не сделала ему замечания за шепелявость - в конце концов, бедный малыш пережил не самые приятные минуты. - Я полагался на явление, которое неоднократно проверял на опыте: если голова и плечи проходят, то пройдет и оштальное тело. Совсем забыл о камнях, которые являются интересными образцами геологической иштории...

- Почему же ты не влез обратно? - с любопытством спросила я, пока бледный как смерть Эмерсон лихорадочно ощупывал нашего ребенка.

- Все дело в прискорбной нехватке рошта, - объяснил Рамсес. - У меня слишком короткие руки, чтобы оттолкнуться от борта судна.

Он продолжал бы разглагольствовать и дальше на своем шепелявом наречии, если бы я его не перебила:

- А папирус?

Рамсес бросил на стол презрительный взгляд и перешел на нормальный язык:

- Обычный погребальный текст Двадцатой династии. У этой дамы нет демотических папирусов, мама.

Мы обнаружили, что остальные гости все еще находятся на палубе. Дамы присели перед клеткой, где беспокойно сновал львенок. Пока мы приносили извинения и расточали благодарности хозяйке, я крепко держала Рамсеса за руку. Точнее, благодарила я, а Эмерсон лишь хмыкал.

Брат Дэвид решил уехать вместе с нами.

- Я должен вставать на рассвете, - произнес он нараспев. - Спасибо за приятное развлечение, но мой наставник призывает меня.

Баронесса протянула руку, и молодой человек почтительно склонился над ней.

- Гм, - сказал Эмерсон, когда мы отошли, чтобы не мешать его прощанию. - Полагаю, развлечение было не только приятным, но и выгодным. Он не стал бы торопиться, если бы не достиг того, за чем сюда пришел.

- И чего же? - с интересом спросил Рамсес.

- Денег, разумеется. Пожертвования его церкви. Думаю, в этом и состоит роль брата Дэвида - соблазнять впечатлительных дамочек.

- Эмерсон, прошу тебя!

- Не в прямом смысле, - добавил Эмерсон. - Во всяком случае, я на это надеюсь.

- А какое буквальное значение у этого слова? - тут же вопросил любознательный ребенок. - Словари особенно невразумительны в этом вопросе.

Эмерсон счел за благо сменить тему.

Избавиться от общества молодого человека оказалось не так-то просто, хотя Эмерсон и пустил вскачь своего осла. Дэвид прокричал ему вслед: "Прошу вас, профессор, объясните мне..." - и затрусил вдогонку. Мы с Рамсесом не торопясь последовали за Эмерсоном. Рамсес выглядел задумчивым, и через некоторое время я его спросила:

- Куда тебя укусил львенок?

- Он меня не укусил, мамочка. Просто поцарапал, когда я вытаскивал его из клетки.

- Неразумный поступок, Рамсес.

- Мне совсем не больно, мама.

- Я уж не говорю об опрометчивости самого решения освободить животное из плена. Но такой маленький львенок не выживет там, где нет сородичей.

Рамсес некоторое время помолчал. Потом медленно произнес:

- Должен сказать, этот довод не пришел мне в голову. Спасибо, мамочка.

- Пожалуйста, - ответила я, поздравив себя с тем, что отговорила Рамсеса самым удачным образом. Он редко позволял себе не слушаться прямых указаний, но если такое все же случалось, то непременно ссылался на моральные соображения. Я подозревала, что благополучие животного представляется ему достаточным оправданием.

Верно говорится, что нет более слепого, чем тот, кто не желает видеть!