Неугомонные бездельники

Взмахнув голыми руками, как облезлыми крыльями, хищно изогнув шею и распялив рот я качнулся вперед, на лету повернулся, поймался за выступ и, живо спустившись по толстым болтам, торчавшим из дверных косяков, накинулся на Борьку.

Отбиваясь, он заверещал:

- Стой, Вовк, стой! Слышь, погоди... Скажи лучше, что это вы со Славкой вчера вечером в гараже натворили.

- А ты откуда знаешь? - удивился я, сразу сбившись с веселого настроения.

- Юрка сейчас налетел. Такой-сякой, кричит, пасть порву, клоуном сделаю, чтоб не шлялся ночью по огородам. Я ему - пошел, говорю, к черту, я спал, говорю, как убитый. А-а, шипит, твое счастье, а этим, говорит, то есть вам со Славкой, можешь, говорит, копать могилу. В чем дело?.. И в гараже какая-то стукотня.

- Но?.. Ура, Боб!.. Все, значит, идет как по маслу! Ха-ха!.. А про Юрку забудь! Не друг он нам больше! Предатель он и... вор! - Последнее слово я хотел удержать за зубами, вспомнив про нашу несчастную камеру, но оно выпорхнуло, и мне осталось только подтвердить его. - Да, он предатель и вор!.. Ты все узнаешь, но сперва глянем, что делается в гараже.

Я на ходу натянул рубашку, запер дверь, и мы заскочили к Славке. Он отряхивался над открытым подполом, его тесные штаны, ковбойка были выпачканы землей, а на свой упругий белый чуб он собрал все подпольные тенета.

- Порядок! - щелкнул Славка. - Не найдут, даже если и к нам с обыском придут!

- С каким обыском? - спросил Борька.

- Потом узнаешь.

- Да вы что! - возмутился Борька.

- Потом, Боб. Славк, живо. Говорят, в гараже гром и молния. Быстрее айда на крышу!

Палисадниками мы пронеслись к нашему тополю и, перебравшись по ветке, залегли у конька.

За высоким складским забором невидимо стучало и трещало. Мы слушали этот веселый грохот, словно концерт по заявке, - еще бы, рабочий класс действовал по нашему плану.

- А вдруг забьют и лаз в гараж? - обеспокоился Славка.

- Другой прошибем, - сказал я. - Забор тоже хилый.

Борька насел:

- Хватит резину тянуть!.. Давай, Гусь, выкладывай! А то гляди-ка, умники, все понимают! Давай!

Я не спеша, с наслаждением рассказал о нашем ночном приключении, начав фронтовым случаем с дядей Федей и заключив пораженной Юркиной физиономией, когда он увидел камеру в наших руках. Борька завистливо покрякивал и коротко бросал: ну, барбосы, ну, шалопаи, - не позвали!.. А под конец он совсем расстроился и, трахнув по железу кулаком, воскликнул:

- Может, всего раз такое событие во дворе, а вы!.. Тоже мне, друзья!

- Уже не раз, а два, - задумчиво уточнил Славка. - Анечкин-то огород забыли?

- Сравнил огород с камерами, - буркнул Борька.

- Вот именно - сравнил. И вижу один почерк, - неожиданно заявил Славка.

Мы так и уставились на него.

- У Юрки же алиби - рыбалка, - растерянно напомнил я.

- Для одного бы - алиби, а для четверых - пшик, - рассудил Славка. Двое могли рыбачить, а двое огородничать... Шепнул Юрка, мол, надо отомстить, а те и рады.

В моем уме стремительно пересеивалось все, что Юрка говорил об огороде сразу после рыбалки, за ухой и после ухи, и все больше и больше подозрительности улавливал я в его словах и жестах. В самом деле, если уж Блины решились обчистить склад, значит, руки их набиты, и выпластать какой-то огородишко им ничего не стоило... Теперь мне Блины не казались такими простачками и невольно припомнились Юркины угрозы, которые, выходит, исполняются теперь...

- Мда-а, - протянул я многозначительно. - Складненько.

А Борька хмуро молчал.

Из-за тополей, с той стороны улицы, донесся заполошный девчачий окрик:

- Пальма!.. Пальма, назад...

Опять, наверно, та псина удрала от своих. Ну точно, вон она прыганула в огород из-под крыши, как будто прямо из окна, и торопливо зарыскала в подсолнухах. Тут же появилась девчонка и засновала вдоль забора, зовя и высматривая беглянку. У девчонки торчал над левым ухом тот же голубой бант, и двигалась она красиво - вертко и решительно. Томкиного в ней не было ни капельки, но я вдруг так остро вспомнил ее, что даже испугался за эту девчонку, как за Томку, - не вынес бы черт какую-нибудь бабку из дома и не вспыхнул бы скандал.

Привстав, я крикнул:

- Эй, в калитку и - направо!

Даже не оглянувшись, девчонка заскочила в огород и метнулась было направо, но Борька сбил ее, гаркнув:

- Налево!

- Да направо же! - громче повторил я.

Девчонка резко повернулась, сразу поймала нас взглядом и крикнула:

- Вы что, косые?

- Сама ты косая, а Пальма твоя дура! - сердито поддал Борька, нашедший, на ком выместить, наконец, досаду.

- Сами вы дураки! - пальнула незнакомка.

- Э-э, киска, поосторожней! - предостерег Борька. - Двор-то наш, живо ноги выдернем!

Пальма, будто почуяв неладное, сама подбежала к ней, виновато повиливая хвостом. Девчонка прицепила поводок, выскользнула из калитки и нет, чтобы тотчас улепетнуть, так еще и пригрозила:

- А вы к нам, в наш двор, загляните!

- И что? - спросил Борька.

- Да мы вас отвалтузим как миленьких! - с азартной злостью, сопротивляясь рывкам Пальмы, крикнула она и исчезла под крышей.