Неугомонные бездельники

- Могут подойти. В сцене со щукой, когда Иван-царевич подходит к реке.

- Вставляй.

- А чьи стихи?

- Вовкины.

Нинка быстро обернулась ко мне и сделала огромные глаза:

- Правда, Вовк?

- Правда.

- Ужас, что делается! Тогда на, составляй пьесу! - И она хлопнула мне на колени и книгу, и тетрадь.

- Да ты что! - испугался я. - У меня тройка по сочинению! Я в прозе ни бум-бум!

- Пиши стихами.

- Нет-нет, это я случайно.

- Врет, у него много стихов, - ввернул Борька.

- Где много? Десять строчек за месяц. Нет-нет! - я замотал головой и, сунув Нинке тетради и книгу, перемахнул от нее за конек.

Нинка вздохнула:

- Ну, ладно, давай тогда вместе писать, а то у меня ума не хватает. Вот, например, такое место. Кощей в сказке умирает обязательно, когда Иван-царевич отламывает у иголки конец, а я хочу, чтобы необязательно, а чтобы мог остаться живым, если кто-нибудь его пожалеет. Понимаешь?.. Но его никто не жалеет, и он умирает. Так будет, по-моему, драматичнее, а?.. Я уже прикинула, но чувствую - слабо, - и она закусила карандаш.

Полуслыша и полупонимая, я смотрел против солнца на ее опушенное, как вербный бутон, лицо и удивлялся.

- Значит, и "Царевну-лягушку" ты написала? - спросил Борька, растягиваясь у Нинкиных ног.

- Я.

- А ты говоришь - таланта нет. Талант!

- Нет. Я это не люблю - писать, я люблю ставить. Так что, мальчишки, помогайте.

Тут задрожала лестница, и через пять минут, спустившись ниже, к тополям, "Союз Чести" сидел передо мной в полном составе, даже Томка не опоздала.

Я начал:

- Мы собирались, чтобы наметить, как провести операцию "Концерт".

- Почему операцию? - спросила Нинка. - Просто концерт.

- У нас не принято "просто", - ответил я. - У нас только операции.

- Ничего подобного! - упрямее возразила Нинка. - Проводите на здоровье свои операции "Огурцы", "Подсолнухи" и что угодно, а концерт это концерт, а не операция.

- Ну, тогда сама командуй, - сказал я.

- Итак, мое слово.

Она объявила, что в первом отделении пойдет пьеса "Кощей Бессмертный", которая является расширенным вариантом "Царевны-лягушки", но в которой теперь будут участвовать все восемь человек, Томка ойкнула и заверещала, чтобы ее не трогали, что она застыдится, перепутает слова и все испортит и что она лучше займется нарядами. Вот дура! Нинка сердито уставилась на нее, потом что-то яростно вычеркнула в своей тетрадке, но тут же задумалась и, мотнув головой, крикнула, что нет, нельзя больше сокращать действующих лиц, что она и так уже сократила Юркино, а две роли одному - жирно будет, хватит, надо, в конце концов, сделать настоящий спектакль, так что Томке придется играть. Томка, глуша нытье, уткнулась в колени, а Нинка стала распределять героев. Мне она дала Ивана-царевича, но велела подстричься, а то, сказала, с такими космами не царевичей играть, а медведей, но медведь у нас уже есть - и показала на Славку. Мы грохнули. В общем, все получили роли и перешли ко второму отделению. Каждый нашел себе номер. Моя ходьба на руках превратилась в "гимнастический этюд", а Славка с Борькой взялись подготовить номер с двухпудовой гирей.

Через полчаса программа была готова, и Нинка облегченно вздохнула:

- Ну, слава Богу!.. М-м, какой будет концертище! Завтра никаких собраний - репетиция! Поняли, мальчишки?.. Вовк, а ты пойдем со мной, писать будем!

- Ага, - ответил я. - Минут через десять приду.

Мы проводили девчонок до лестничных рогулек, как до калитки, сказали, что у нас еще есть дельце и снова сбились в кружок под тополиным шатром.

Я заглянул всем в глаза и произнес:

- Совершенно секретно! Все тут свои? Покажите билеты! - Пацаны вытащили уже помятые и замаранные книжечки. - Хорошо. Объявляю приказ по "Союзу Четырех"!.. Сегодня вечером совершить налет на ранетки Ширминых!

- Есть! - сказал Борька.

- Есть! - мягко стукнул зубами Славка.

А Генка отвесил челюсть.

- Разве теперь можно? - спросил он.

- Слушай, баянист, это в музыкальной школе ты будешь спрашивать, какими пальцами кнопки давить, а тут - приказ, понял? - жестко выговорил Борька.

- А я ничего, я только думал, что у нас такого больше не будет, неуверенно оправдывался Генка.

Я уж хотел выручать его, мол, не хочешь - не надо, но решил, что не стоит ослаблять гайки - это и "Союзу" на пользу, и самому Генке.

Борька доложил, что обстановка очень сложная и старые способы не годятся: ни перелезть через забор, ни встать на него - высокий и шаткий.

- Но мы должны быть сильнее забора! - заключил Борька. - Думайте!.. Думай, Генк, ты вон как просто с камнем придумал.

- Сломать, - сказал баянист.

- Нельзя, - отклонил я. - Такая простота не пойдет. Еще думай.

А мне представились сразу ножницы с длинными палками и с желобом, по которому отстригаемые ранетки скатываются прямо в карман или в подол.

Славка пошатал ногой бортик водостока и сказал:

- Есть!

- Ну-ка, - встрепенулись мы, зная, что Славка впустую не бросает слова.

- С крыши! - сказал он. - Упремся вот так ногами и спустим на веревке.

Какой-то момент мы сидели замерши, потом разом посмотрели вниз. Метров пять - косточек не соберешь. Но идея - будь здоров!

- Да-а, Славк, - протянул я. - Ход конем!