Неугомонный

О мужи-звери! Долг и совесть мне велят,
Выступив здесь, заявить,
Что был бы я как раз таким, как нужно вам, —
Народолюбцем-царем.
Я знатен родом, и для власти я рожден,
Многим наукам учен,
Но я не горд и никогда не обижал
Вдов, бедняков и сирот.
Я нравом кроток и приветлив; для друзей
Крепкий оплот я всегда...
Дружить с злодеем, вором или торгашом
Знатность моя не велит,
Подарков не беру — довольно я богат,
Чтоб и без них обойтись!

Эта речь вызвала восторг зверей, и казалось уже, что аристократам обеспечена победа. Но в это время из толпы, толкаясь и кривляясь, выбежала обезьяна и грубым, хриплым голосом заявила:

Верблюд силен?.. Бесспорно! Он трудолюбив!..
Ростом он также велик,
Но духом слаб и кроток, и не сможет он
Малых зверей защищать...

Обезьяна стала кривляться, перекувырнулась через голову и пошла, подбоченясь, в пляс. Звери пришли в восторг, стали кричать:

Смотрите только, что за смелые прыжки,
Что за могучий размах!
Вот друг народа, настоящий демократ,
Подлинный вождь бедноты!
Не задирает носа, всем зверям ровня,
Все для народа отдаст!

Возмущенный слон уходит из собрания. Но верблюд решил перещеголять обезьяну и в угождении народу. Он вышел и, вихляя горбом вправо и влево, начал неуклюже ломаться и плясать. Это было так отвратительно, что звери выгнали его палками вон из собрания.

Затем была выбрана царем обезьяна. Но сама обезьяна почувствовала, что у нее слишком простецкий для этого вид. Чтобы иметь настоящий царский вид, она надела на себя львиную шкуру и царскую корону, взяла в руку скипетр с золотым орлом.

Обезьяна-царь пошла прогуляться за город. Здесь с ней повстречалась хитрая плутовка лиса. Лиса стала хвалить царскую красоту и осанку; она сообщила обезьяне, что все звери в восторге от нее и преподнесли ей в дар большой кусок мяса. Обезьяна поверила лисе и пошла вместе с ней в то место, где лежит мясо. Видит обезьяна, что за оградой лежит жирный кусок мяса, но что путь к нему проходит через узкое отверстие. Обезьяна пришла в такой восторг, что от жадности забыла о всяких предосторожностях и полезла на четвереньках к мясу. При этом она выпачкалась вся в грязи; львиная шкура разорвалась и свесилась набок; обнаружилась забавная шкура обезьяны; обезьяна совсем перестала походить на царя.

Это была западня. Обезьяна вцепилась зубами в мясо, но она не успела откусить и кусочек, как ловушка захлопнулась. Железный прут ударил обезьяну по спине, и на ней остался кровавый рубец. Лисица захохотала и сказала:

Тебе ли, обезьяна с шрамом на спине,
Нашим владыкою быть?
Кто мог бы вытерпеть, что нашею страной
Правил бичеванный царь?!

В обезьяне этой басни слушатели легко узнавали Леофила, про которого ходили слухи, будто в одном из городов Малой Азии он подвергся бичеванию за какую-то грязную спекуляцию (следы от ударов считались в Греции величайшим позором). В лисице нетрудно было узнать самого злоязычного Архилоха, а в слоне и верблюде слушатели тоже сразу узнавали видных паросских деятелей.

В этой басне Леофил был высмеян и опозорен, но не назван прямо по имени. В другой раз Архилох высмеял его, назвав уже по имени: он высмеял и само его имя, которое означает: «Друг народа». Архилох использовал для этого уроки в греческой начальной школе. В греческих школах склонения учили не так, как у нас, — без всяких: «кто? что?» «кого? чего?» «кому? чему?», а заучивали наизусть целые фразы, в которых одно и то же слово встречается в разных падежах, например: «Гомер был великим поэтом». «Илиада» — поэма Гомера». «Наши певцы подражают Гомеру». «Мы все изучаем Гомера» (творительного и предложного падежей в греческом языке нет). Архилох и составил песенку о Леофиле в форме такой таблицы склонений:

Леофил теперь начальник. Леофила власть над всем.
Все покорны Леофилу. Леофила слушают.