Неугомонный

— И так мне тоскливо стало, прямо спасу нет. Понял, что либо сопьюсь, либо порешу кого. Плюнул на все, оставил деньгу родителям да и рванул в голландские владения на юге Африканских архипелагов. Целый год чувствовал себя человеком и при деле. А потом наскучило гонять зулусов. Так-то они воины свирепые, но драться с ними — все одно, что детей валять. А тут узнал, что у лягушатников с макаронниками заваруха. Ну и рванул сюда. Сегодня прибыл. Дождусь парохода до Вольвика, а там уж разберусь.

— А если все закончится только действиями на море? О десантах пока ничего не слышно, — поинтересовалась она.

— Не. Однозначно в холку друг дружке вцепятся. А иначе и начинать не стоило. Присматриваются пока. Но чую, дело будет.

— Хм. Ну, раз уж ты говоришь, то, наверное, так и случится. У тебя на такое нюх.

— А ты как?

— Да вот так, — слегка разведя руками, начала пояснять она. — После войны осела на Вольвике. Два года проработала клерком в русском консульстве. Правда, о замужестве не думала. Как-то со спокойной жизнью не сложилось, хотя я и старалась.

— И что так?

— Случайность, — пожав плечами, произнесла она. — Двое дурачков захотели, чтобы я одарила их лаской. В драке оказались умелыми, вот и пришлось их пристрелить. А там уж пошло-поехало.

— Знакомо. И что сейчас?

— А сейчас у меня есть близкий друг. И пока с ним скучать не приходится. Во всех отношениях, — посылая Борису милую улыбку, пояснила она.

Вот прямо ласковая кошечка. Скажи кому, что она собиралась в одиночку драться с шестнадцатью сомалийцами, а потом хладнокровно простреливала головы раненым, так ведь и не поверят. Да что там, Борис и сам с трудом верит, порой ловя себя на мысли, что это ему всего лишь пригрезилось.

— Денис, а может, к нам присоединишься? У нас своя яхта, да вдвоем управляться не с руки.

— Яхта — это, конечно, хорошо, да только не совсем то, что мне нужно, — отпивая глоток пива, покачал головой Новиков.

— Но тебе ведь все одно нечем заняться. А твой Иностранный легион… Никакой гарантии, что дело не завершится унылой гарнизонной службой, — настаивала на своем Алина.

Борис же тем временем попивал мелкими глотками холодное пиво да посматривал на нового знакомого, который с легкой руки его подруги теперь вроде как стал кандидатом в члены команды «Бродяги».

Верил ли он в происходящее? Не видел ли подвоха? Положа руку на сердце и верил, и второго дна не наблюдал. Будь это охотники на гения, им не нужно было бы разыгрывать эту комедию для одного зрителя. Алина имела массу возможностей спеленать его и хоть передать кому, хоть самостоятельно доставить куда. Понадобилась помощь для дальнего перехода? Пусть так. Но в этой комедии все одно никакого смысла. Иное дело, а желает ли он обзаводиться таким вот членом экипажа? Уверенности в этом никакой.

— Может, объяснишь, отчего мне это должно понравиться? — полюбопытствовал Денис.

— Скажем так, с некоторых пор у нас прямо-таки дар притягивать неприятности. Хочешь верь, хочешь нет, но едва успеваем отмахиваться.

— Алиночка, во что ты вляпалась? — вздернув бровь, поинтересовался новый знакомый.

— Ни во что и во все сразу. Два года была пай-девочкой, но… — Она нарочито развела руками, потешно надув губки и выпучив глаза, что должно было изобразить саму невинность.

— Понятно.

— Кстати, подтянешь заодно боевую подготовку Борису. Ему это не помешает. Не забыл еще, как натаскивать новобранцев?

— Я-то не забыл, — окидывая парня оценивающим взглядом, задумчиво произнес он.

— Кроме того, нам понадобится силовое прикрытие, — продолжала вещать Алина.

— Какого характера?

— Скажем так, нас могут попытаться захватить, — уклончиво ответила она.

— Подробности будут? — поинтересовался Новиков.

— Извини, — и вновь — нарочито разведенные руки.

— Хм. Ну, как вариант, если твой друг не будет против.

— А если буду? — поинтересовался Борис.

— Тогда я продолжу свой путь в Иностранный легион, только и всего.

— Боря, я надеюсь, твое решение будет основываться не на глупой ревности?

— Считаешь, что тебя нельзя приревновать?

— С чего бы это? — кокетливо поправив волосы, игриво возмутилась она.

— Ладно. Оставим ревность в стороне, — произнес Измайлов. — И на какое жалованье ты рассчитываешь, Денис?

— Двести рублей в месяц плюс по сотне премиальных за каждую заварушку.

— Ого! А ты не мелочишься. Уверен, что в Иностранном легионе тебе платили бы столь же щедро?

— Разумеется, нет. Но тут дело такое… Им нужно пушечное мясо, а тебе — наставник. Поверь, я стою таких денег, — хмыкнув, заметил он.

— И где гарантии, что при шиле в твоей заднице ты сам не устроишь нам проблемы в виде заварушки?

— Мое слово. Оно дорогого стоит.

— На Суть позволишь взглянуть?

— Не-а. Ты не пожалеешь. Алина подтвердит.

— И как же ты поступал на службу?