Неугомонный

— Да так и поступал. Не жаловались. А те, кто отказывал, сами дураки. В Иностранном же легионе и вовсе всем плевать, кто ты и что. Легион — твоя новая семья и тому подобная дребедень. По истечении пятилетнего срока службы — возможность получения гражданства с новыми документами. Правда, мне это и даром не нужно. Как война закончится, так и свалю, пораженный в правах.

— И я должен это принять?

— Другим этого хватало. Но у тебя перед прежними моими нанимателями есть неоспоримое преимущество. За меня может поручиться Алина.

— Ну, Алина. Как выяснилось, я о ней знаю куда меньше, чем думал.

— Это проблема.

Взгляд — на игриво стреляющую глазками девушку. Нет, понятно, что у него ни единой здравой причины для того, чтобы ответить отказом. Но вот не отпускает никак неправильность происходящего. Как-то оно все одно к одному. Такое впечатление, что его обложили со всех сторон. И в то же время он не представлял, с какой радости прибегать к подобным сложностям, чтобы спеленать его любимого. Это попросту глупо и нерационально.

— Судари, если позволите, я в туалетную комнату. — Бочкарева поднялась из-за стола и направилась внутрь гастштетта.

То ли действительно по надобности, то ли решила дать возможность переговорить мужчинам. В любом случае Борис посчитал это своевременным.

— Вепрь? Рысь?

— Она не рассказывала?

— Нет. Я эти прозвища услышал только сейчас.

— Это еще в болгарскую кампанию. Алина начиталась книг про индейцев на Американских архипелагах. Ей тогда только девятнадцать исполнилось, вот и навеяло романтикой. Мне к тому времени двадцать семь стукнуло, да и остальные не молодь, но повелись, как дети, — тряхнув головой, ухмыльнулся он. — Словом, взяли себе прозвища. Правда, такие, чтобы попроще. А то пока выкрикнешь: «Высоко Парящий Орел», так тебя три раза убьют.

— Понятно. И кем служили, если не секрет?

— О партизанах слышал?

Еще бы ему не слышать о партизанах. В этом мире люди точно так же поднимались, чтобы защищать свою родину с оружием в руках. Только народное движение именовалось сугубо ополченческим. А сами бойцы соответственно ополченцами, как оно и повелось издревле.

Партизаны появились только сотню лет назад, причем это были воинские подразделения под командованием офицеров. В их число набирали самых подготовленных и отчаянных морских пехотинцев. В принципе, это чистый аналог разведывательно-диверсионных подразделений. Легенд об этих парнях ходило много, и порой правду от вымысла отделить было крайне сложно.

— Так Алина — партизан?

— Страшно?

— Нет. Признаться, чего-то подобного я ожидал. Такой вопрос. Мы с Алиной близки. Яхта — тесное суденышко.

— Послушай, парень, Алина мне как сестра. Однажды спасла мою шкуру. Ранило меня, да так, что без госпиталя конец один. «Аптечки» вышли. Отряду нужно было уходить. Я обуза. Алина уговорила припрятать меня и осталась со мной. Господь тогда ее рукой управлял, не иначе. Оперировать в каменном гроте — это, я тебе скажу, номер. Потом на нас вышли башибузуки. Троих закружила и в ножи взяла. Две недели меня выхаживала, а потом помаленьку, потихоньку к своим вывела. Так вот, ее выбор — это ее выбор. Но если ты ее обидишь, порву. Надеюсь, ты понял.

— Мне начинать бояться? — ничуть не стушевавшись, произнес Борис.

— Тебе это нужно просто иметь в виду.

— Ладно. Кстати, мы забыли уточнить вопрос относительно трофеев.

— Даже так?

— Ну, нам посчастливилось отбить одну британскую шхуну. Как результат, мы теперь совладельцы яхты, и есть кое-какая сумма на банковском счету. Но с Алиной мы компаньоны.

— Согласен. При таких раскладах этот момент стоит оговорить.

— Скажем, по три доли наши, одна твоя.

— Не круто?

— На нас еще снаряжение и ремонт яхты, дорожные расходы…

— Все, остановись, — оборвал его Денис. — По три доли ваши, одна моя.

— Ну что, судари, вы пришли к соглашению? — поинтересовалась вернувшаяся Алина.

— Договорились, — за двоих ответил Денис.

— Тогда добро пожаловать на борт, Вепрюшка, — с милой улыбкой заключила она.

Вот интересно, а оно Борису надо? Н-да. Ну, это он пусть кого другого обманывает, а не себя. Проходить обучение у настоящего партизана… В груди сразу же затрепетало нетерпение.

Глава 14. Тихий островок

Нью-Батли. Небольшой остров Маврикийского архипелага, вот уже полторы сотни лет принадлежащего Британии. Имеет форму эдакого перекошенного эллипса четыре мили в длину и три в ширину. Население — порядка пяти сотен белых и что-то около шести тысяч негров. Последних никто не считает. С тех пор как двадцать лет назад отменили рабство, они живут сами по себе, работая за гроши на белых нанимателей. Ни один чернокожий тут приподняться выше плотника или каменщика так и не смог. И никакое декларирование равных прав тут не указ.

Бывшие рабы покинули хозяйские бараки и теперь ютятся в трущобах, расположенных обособленно от городка белых господ. Кто-то проживает на плантациях, некоторые из которых расположены по береговой линии острова, другие — в глубине. Северная и северо-восточная часть Нью-Батли сегодня находится в запущенном состоянии.