?Неуязвимость! Отчего системы дают сбой и как с этим бороться

Но сегодня удаленный оператор всего лишь кликает стрелкой на мониторе компьютера и «получает сигнал от сенсора, что шлюзы занимают правильное положение, – писал Реган. – Если сенсор дает ошибочную информацию, у оператора нет представления о том, открывается ли шлюз и насколько»{48}.

Последствия предугадать легко. Например, когда от шлюзов плотины Nimbus Dam в Калифорнии оторвался переключатель шлюзов, операторы оказались в неведении относительно реального положения их ворот{49}. Техники не знали, какой объем воды был выпущен из водохранилища, а внизу по течению люди оказались в опасности. И хотя трагедии удалось избежать, ситуация была начальной стадией классического сбоя системы. Для того чтобы система начала выходить из-под контроля, оказалось достаточно небольшого механического повреждения и ложных показаний индикатора.

Реган утверждает, что сегодня плотины перебрались в ту же самую опасную зону, что и атомные электростанции. Их операторы управляют сложной системой и полагаются на косвенные показания индикаторов. Последствия не могут не тревожить. Как пишет Реган, «по мере того как системы, управляющие плотинами, становятся все более сложными, вероятность возникновения в них сбоев увеличивается».

II

В своей первой книге, написанной в 1984 году, Перроу уделил мало внимания финансам. Финансовая система даже не была включена в его матрицу сложности и жесткости соединений. Однако в последующие три десятилетия финансовая сфера стала отличным образцом сложных и жестко связанных систем{50}. Примером тому может стать финансовый кризис 1987 года, когда биржевые котировки рухнули более чем на 20 % за один только день. В течение продолжительного периода, предшествовавшего кризису, многие крупные инвесторы начали применять портфельное страхование[7] – стратегию торговли ценными бумагами, которая создавала непредвиденные связи между разными игроками. Эта торговая стратегия также повысила жесткость связей в системе, потому что в случае падения цен на акции программы портфельного страхования начинали автоматически продавать их значительно больше, тем самым дополнительно опуская цены.

Через десять лет именно такая нисходящая ценовая спираль{51} нанесла удар по хедж-фонду Long-Term Capital Management (LTCM). Этот крупный фонд привлек огромные заемные средства компаний с Уолл-стрит на общую сумму в 100 млрд долларов для того, чтобы вложить их в различные активы – такие как высокодоходные российские облигации, – которые считались дешевыми на основе рассчитанных фондом компьютерных моделей. В результате LTCM оказался в центре сложной финансовой паутины. В конце 1998 года, когда Россия объявила дефолт по своим финансовым обязательствам, эта паутина начала распадаться. В конечном счете Федеральная резервная система США вынуждена была создать пул банков, которые инвестировали 3 млрд долларов в LTCM в целях сдерживания кризиса.

Спустя десять лет массированные вложения в ипотечные ценные бумаги и кредитные дефолтные сделки резко повысили сложность и жесткость связей в крупнейшем американском инвестиционном банке Lehman Brothers и привели к его банкротству. Оно ускорило наступление мирового финансового кризиса. А все могло обернуться еще печальнее. Как написал Эндрю Росс Соркин в своей книге «Слишком большие, чтобы рухнуть», вся финансовая система Америки чуть не потерпела полный крах из-за глубоких и непрозрачных связей между банками{52}.

В одном из интервью в 2010 году Перроу сказал, что финансовая система «превосходит по своей сложности любую из атомных электростанций»{53}, которые он изучал. Потом, летом 2012 года, сложность и жесткость связей вызвали катастрофу среди крупнейших финансовых компаний Уолл-стрит.

1 августа 2012 года должно было стать очередным относительно спокойным летним днем на Уолл-стрит{54}. Из Европы, где развивался долговой кризис, больших новостей не приходило. Новых важных экономических индикаторов не ожидалось. Однако, когда открылась Нью-Йоркская фондовая биржа, цена акций швейцарской фармацевтической компании Novartis как будто взбесилась. В течение десяти минут сменились владельцы почти дневного объема торговли этими акциями, а заявки на них все поступали и поступали.

В небольшом офисе в небоскребе неоклассического стиля рядом с Уолл-стрит автоматизированная система покупала тысячи акций компании Novartis, пока не уперлась в заранее установленный нижний предел цены и не прекратила торговые операции. Система издала громкий сигнал, что привлекло внимание Джона Мюллера. Мюллер, компьютерный аналитик и выпускник Массачусетского технологического института, разработал основную часть автоматизированной торговой платформы фирмы, где он работал. Именно путем торговли пакетами акций с очень высокой скоростью фирма и зарабатывала свои деньги.