Неукротимая

– Я хочу, чтобы ты понял кое-что еще, Джек, – продолжила Кэндис. – Мне не нравится твое отношение ко мне. У тебя нет никаких прав на меня. Да, я жду твоего ребенка. Но я не первая незамужняя мать на этом свете.

Его руки скользнули к ее ягодицам, и, обхватив их, Джек прижал Кэндис к своей возбужденной плоти.

С кем она этому научилась? С Кинкейдом? Джек не испытывал ни ревности, ни гнева, просто хотел знать.

– Не прикасайся ко мне!

– Кэндис, – выдохнул он, уткнувшись лицом в ее волосы.

– Черт! – хрипло выдохнул Джек, глядя в прекрасное лицо Кэндис, окидывая взглядом полуоткрытый розовый рот, высокую грудь и тонкую талию. Пышные юбки широко раскинулись на ее разведенных бедрах. Сорвав с себя рубаху, он накрыл Кэндис своим телом.

– Как это понимать?

Подняв залитое слезами лицо, Кэндис посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Это довершило дело. Джек застонал и завладел ее губами. Она приоткрыла рот, и когда его язык проник внутрь, встретила его медленной лаской. Он подхватил Кэндис на руки и осторожно опустил на матрас. Улыбнувшись сквозь слезы, она раскрыла ему объятия.

Их взгляды скрестились. Джек вскочил.

– Не важно, – отрезала Кэндис. – Я позаботилась о себе.

Она молчала.

– Дай мне раздеть тебя. – Он быстро избавил ее от нижней юбки, сорочки и панталон. Белоснежная и ослепительно прекрасная в своей наготе, Кэндис лежала перед ним. Его жена.

– Кто он?

– Кэндис, прости меня. Просто я боюсь за ребенка. Опустив голову на руку, она беззвучно плакала.

Кэндис с такой злостью бросила ложку в жаркое, что брызги разлетелись по всему столу. Ее плечи задрожали. Джек с ужасом понял, что она плачет.

– Я хочу видеть тебя обнаженной. – Приподнявшись, он начал расстегивать ее платье.

– Джек, не связывайся с ним. Разве мало нам шума и хлопот из-за Кинкейда?

– Пойми, Джек! – с жаром начала Кэндис. – Я ни в чем не виновата. Кинкейд принуждал меня – каждый раз. Один Бог знает, как я ненавидела его. Он избивал меня. Ему вообще нравилось причинять мне боль. Лорна скорее всего солжет, но если ты спросишь других девушек, думаю, они скажут правду. Может, тогда ты перестанешь винить меня.

– Занавески. Я уже закончила. Он взял ее лицо в ладони.

Кэндис тоже почувствовала это и уперлась ладонями в его грудь.

– Нет!

Приподнявшись на локте, она коснулась его груди, пробежавшись по ней пальцами. Джек был так возбужден, что испытывал почти физическую боль. Рука Кэндис скользнула вниз, к его животу, и остановилась. Он тотчас накрыл ее своей ладонью и направил дальше, пока она не сомкнулась на его пульсирующей плоти, а когда Кэндис начала гладить ее, Джек прерывисто задышал и откинулся на спину.

Джек посмотрел на Кэндис и ощутил укол вины. В ее глазах светилась правда. Он злился на самого себя за ревность, но не мог ничего поделать.

– Расскажи мне все – и подробно.

Когда она наконец успокоилась, он вытянулся рядом с ней, глядя в ее умиротворенное лицо. Кэндис открыла глаза и улыбнулась. Он не ответил на ее улыбку.

– Джек, мне нужно оружие.

Кэндис схватила его за руку.

– Симпатичные занавески, – сказал наконец Джек, глядя на ее понурое лицо.

Он молчал, уставившись в потолок.

– Не трогай меня!

Джек обнял ее. Она была такой теплой и мягкой. Повернувшись в его объятиях, Кэндис прижалась к нему мокрым лицом. Он коснулся ее волос, желая утешить, и его чресла отяжелели.

– Эйб.

– Неужели у тебя совсем нет здравого смысла? – примирительно сказал Джек, раскаиваясь в своей вспышке.

– Неужели ты думаешь, что мне нравилось, когда меня насиловали? Или заниматься любовью с этой свиньей?

Она не ответила. Подтащив к столу неведомо откуда взявшуюся скамейку, Кэндис села и принялась за еду.

– Ничего особенного, просто какой-то ковбой приставал ко мне на улице.

Кэндис положила руку ему на плечо.

Джек устремил на нее пронизывающий взгляд:

на плечи. Он раздвинул пальцами нежные лепестки. Кэндис содрогнулась, извиваясь и всхлипывая в экстазе.

– Что случилось, Кэндис?

– Зачем ты так?

Вне себя от гнева, он снял ее с табурета и поставил на пол.

Кэндис между тем накрывала на стол. Джек сел.

– Как его зовут?

– Это угроза?

Джек схватил ее за локоть.

– Что, к дьяволу, ты делаешь? Радости Кэндис как не бывало.

– Джек, возьми меня! – задыхаясь, попросила Кэндис. – Сейчас, Джек, сейчас.

– Черт! – Джек поднялся, подошел к ней и нерешительно положил руки ей на плечи. – Не плачь, – прошептал он. – Не плачь, любовь моя.

– Я никогда не винил тебя.

– Это не сойдет ему с рук. Перед дверью он оглянулся:

Джек сжал в ладонях ее лицо и начал нежно пощипывать губами ее нос, рот и подбородок, затем переместился на шею, задержавшись на учащенно пульсирующей жилке. Приподняв ее груди, он уткнулся в их шелковистое тепло, обводя языком контуры отвердевших сосков, а потом скользнул ниже, к животу, и положил бедра Кэндис себе

– Отныне ни один мужчина в городе не посмеет даже заговорить с тобой.

Джек крепче сжал ее.

– Где ты взяла скамейку?

Он посмотрел на занавески. Они определенно оживили комнату. Кэндис хотела украсить их дом! Джек поспешил отогнать эту пьянящую мысль.

Со счастливым вздохом Кэндис прижалась к его груди.