Неукротимая

– Но разве от этого не… – сказала она, умолкнув, когда он наклонился и глубоко втянул в рот ее сосок. Вэрали выругалась, и он мог поклясться, что даже он почувствовал, как затуманивается ее разум. Девушка изо всех сил вцепилась в простыни под собой.

– Разве от этого не появляются дети?

Он ухмыльнулся, убирая пальцы и заставляя ее заскулить так, что он снова возбудился.

Джарен уставился на свои руки, восхищаясь влагой на них.

– Вот для чего нужен эликсир труика.

Прежде чем она успела спросить, что делает эликсир, он снова опустился на нее и провел пальцами по ее губам. Ее глаза расширились от шока, и он не смог сдержать дьявольскую улыбку, которая расползлась по его лицу, прежде чем он прижался к ее губам.

Заниматься любовью с Вэрали – это одно, но дать ей попробовать себя на вкус – это другое.

Она застонала, обхватывая его ногами, безмолвно умоляя закончить то, что он начал. Джарен с готовностью подчинился, вводя пальцы обратно, продолжая двигать в ней рукой.

Она уже была так близко, что понадобилось совсем немного времени, прежде чем она кончила, сжавшись вокруг его пальцев и застонав ему в рот. Он чувствовал себя диким животным, когда вытащил их и еще раз обвел вокруг ее клитора.

Оскалив зубы и произнося скорее рычание, чем слоги, он сказал:

– Давай еще раз, звездочка. Мне это нужно.

Взгляд, которым Вэра одарила его, сказал все за нее. Все тело девушки сотрясалось, мышцы бедер судорожно сжимались вокруг него.

– Тогда предлагаю тебе лечь сюда.

Его кровь закипела.

– Хорошая девочка.

Глава 7

Трей

Он был дезориентирован. Трей ощущал дискомфорт, который только усилил его замешательство. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал что-то столь легкое и ненавязчивое, как дискомфорт.

Раздирающие разум мучения, содранное в криках горло – вот к чему он привык.

Его пальцы дернулись, и это было еще одно доказательство того, что он не спал. Черт побери, почему он еще жив? Неужели боги его не пощадили? Была ли это какая-то тщательно продуманная шутка, возможно, его хотели дразнить смертью изо дня в день, пока он не сойдет с ума?

Если так, то это работало. У него возникло желание рассмеяться в подтверждение того, что он был, по крайней мере, на полпути к безумию, если не на целых три четверти.

Трей застонал, безуспешно попытавшись сесть, его позвоночник напрягся, но мышцы категорически отказывались подчиняться. Это его не удивило. Если бы молодому человеку давали монету каждый раз, когда его тело отказывалось ему подчиняться за всю вечность, что он провел там, внизу, он был бы богаче самого чертова дьявола.

Начав с малого, Трей попытался поднять руку, чтобы снять корку, образовавшуюся вокруг его глаза, но даже она отказалась слушаться. Конечность поднялась всего на несколько дюймов, прежде чем с глухим стуком плюхнулась ему на живот.

Это отличалось от его обычного истощения и мучительного сна. Его тело покоилось на чем-то мягком, голова скорее кружилась, чем в ней стучало, и хотя во рту все еще было сухо, зато не было привкуса желчи.

Такое ощущение, что его накачали лекарствами.

Сломленная часть его разума была благодарна, не желая ничего, кроме как снова погрузиться в небытие и никогда уже не проснуться. Но другая часть ухватилась за вопрос: почему?

Почему Итан опоил его? Он хотел, чтобы Трей чувствовал все, что он с ним делал. Избавлять его от страданий, пусть и временно, не имело смысла. Итан ничего не делал просто так.

Он осмелился открыть глаза, ему пришлось часто моргать, как человеку, борющемуся с сильным ветром во время бури, прежде чем он смог прояснить зрение. Молодой человек нахмурился, осматриваясь вокруг. Пустые койки и резкий химический запах, которого он сначала не заметил.

Трей был в… лазарете.

Какого черта?

Он попытался снова сесть, но ему не удалось, только после третьей попытки его затуманенный мозг понял причину. Он был прикован: первый ремень был закреплен на груди, а другой на бедрах, крепко удерживая его на койке.

Он снова расслабился, закрыл глаза и задумался, почему именно сейчас Итан решил привести его сюда.

Последнее, что Трей помнил, был инструмент с острым концом, впившийся в ноготь на пальце ноги, и он испытал безумное чувство облегчения. Потеря нескольких ногтей на ногах была ничем, абсолютно ничем по сравнению со всем остальным, что он испытал.

Подняв голову, он взглянул на свои ноги, чтобы осмотреть последние повреждения. Но вместо ужасного вида окровавленных пальцев обнаружил их покрытыми чистыми белыми повязками, которые резко выделялись на фоне его темной кожи.

Он почувствовал, как холодный прилив отчаяния пронзил его вены при виде этого зрелища. Итан не просто проверял его. Он активно лечил его. Это означало, что Трей, должно быть, чертовски близок к смерти.

Щеки запылали, и хотя молодой человек был обезвожен, глаза защипало так, будто в них скопились слезы. Почему бы его телу просто не сдаться? Его даже не волновало, насколько медленной будет его смерть, лишь бы она, черт возьми, наступила.