Неукротимая Джо

Джуди, даже стальная Джуди дрогнула! Во-первых, Лукреция свалилась как снег на голову и даже намека на смущение от этого бестактного появления не испытала. Просто приехала и сообщила, что поживет у них с недельку. Во-вторых, она не спорила с Джуди, не ругалась, не удивлялась, просто игнорировала. Мирно и абсолютно спокойно. Рассыпала пепел по девственно чистым пепельницам, оставляла недопитый кофе на тумбочке, разбрасывала одежду где попало. Джуди с каменным лицом убирала за сестрой мужа, демонстративно перемывала пепельницы, на что Лу с очаровательной улыбкой замечала: «О, спасибо, дорогая, ты просто прелесть! Так вот, я и говорю, Матильда Веронеккио, ну ты помнишь, у нее еще родились двое мальчишек, один черненький, другой беленький…»

Еще более неожиданным было то, что в конце концов Джуди и Лу подружились. Сблизил их профессиональный, так сказать, интерес. Косметичка Джуди не могла пройти мимо баночек и скляночек с косметикой Лу, слово за слово — выяснилось, что Лу почти все готовит сама. После этого женщины на некоторое время сделались неразлучны, Лу прожила у них два месяца вместо двух недель, а когда наступило лето, предложила семейству Кроу забрать Джованну на все каникулы в Италию. Как и все, что делала Лу, это предложение было стремительным и оглушающим, Джуди не нашла в себе сил отказаться, Винченцо, как всегда, не возражал. Так Джованна попала в абсолютно другой мир.

Джованна улыбнулась и надавила на газ. Воспоминания сделали дорогу короче, и она уже ехала по предместью Беневенто, маленького старинного городка.

Да, так вот. Первое, что сделала Лукреция с Джованной, — расплела ее кошмарную косу. В Риме, в маленьком отеле (Джованна искренне считала его дворцом) вымыла девчонку душистым шампунем, завернула в махровое полотенце и велела сидеть тихо, а сама ушла. Сидеть тихо Джованне было не привыкать, так что она не слишком скучала, зато когда Лукреция вернулась…

Здесь были джинсовые шортики и блестящие босоножки, темные очки с пропеллером и соломенные шляпки с букетами маков и васильков, платья пастушек и принцесс, юбочки и маечки, топики и блузочки, кружева и батист, шифон и атлас, розовое, голубое, лиловое, алое, изумрудное, лимонное, искрящееся, праздничное… Джованна просто не понимала, что это за маленькая принцесса смеется в зеркале, встряхивая дивными золотыми локонами, и в синих как небо Италии глазах искрится счастье.

Тетка Лу смеялась вместе с ней, наряжала и вертела ее в разные стороны, а потом выложила на кровать блестящую коробочку. А в ней — алое кружево настоящего девичьего белья. Лифчик и трусики, тонкие, словно паутинка, яркие, словно солнечный свет. Джованна залилась румянцем и стояла, открыв рот. Лифчика она еще никогда не носила, хотя, как все итальянские девчонки, созрела достаточно рано. Джуди считала даже разговоры на эту тему неприличными…

Джованна очнулась в холле отеля, быстро заполнила все бумаги, горячо поблагодарила обслугу, которая, по общеитальянской традиции, только что слезами не заливалась, провожая «такую прекрасную и добрую синьорину». Джованна прекрасно знала, что точно так же провожали бы и старую грымзу, но все равно было приятно. Огненноокий Марко, коридорный, вынес ее вещи и погрузил их в багажник так страстно, словно саму Джованну перекидывал через седло и собирался увезти на тайное венчание. Впрочем, чаевые принял с благодарностью.

По дороге стоило подкрепиться, и девушка остановилась возле маленькой траттории, где уже успела выпить шикарный кофе и съесть немыслимо воздушные меренги в день своего приезда. Хозяйка приветствовала Джованну, словно старую посетительницу, и усадила ее за самый лучший столик, покрытый клетчатой скатертью.

Ожидая пиццу и кофе, Джованна потягивала сок через соломинку и вспоминала, вспоминала…

По Риму они бродили пять дней. Потом на машине отправились в Сполето, Перуджу, Ареццо, добрались до Флоренции и застряли там на несколько дней… Джованна впитывала Италию, словно губка — воду. Расправлялись плечи, сияли глаза, душа пела от восторга и красоты. Италия! Вечно молодая и древняя земля Данте, Леонардо, Боттичелли… С тех пор она не один раз бывала в картинных галереях, но на всю жизнь запомнила те, самые первые ощущения. Каждый вечер она засыпала, плача от счастья.

А потом из Ливорно они поплыли на корабле, и проплыли мимо острова Монтекристо (там Джованна чуть за борт не выпала от волнения) и еще тысячи маленьких островов с волшебными, поющими названиями. Их, и правда, можно было петь: Джильо, Портоферрайо, Аллерия, Чивитавеккья…

Везувий дымил над Неаполем, жизнь была прекрасна, а Лукреция довольно ухмылялась из-за загорелого плечика племянницы.

— Учти, я нарочно устроила тебе бурный июнь, потому что дальше мы будем жить мирной и скучной деревенской жизнью. Не боишься?

Джованна молча повисла на шее у тетки. Теперь она ничего не боялась.

Три часа удушающей жары, пыльная дорога, запах бензина, от которого болела голова, все в конце концов осталось позади, и перед Джованной раскинулась волшебная долина.