Неукротимая красавица

Образ мужчины, который очаровал ее мать, навсегда запечатлелся в памяти.

Аманда и Мораг Лесли, выбравшись из кареты, присели в прелестных в своей неуклюжести реверансах перед хозяевами замка, Катриона расцеловала дочерей.

Наконец из второй кареты выбрались сестры Керр с близнецами на руках.

– А это мои самые маленькие! – воскликнула графиня Гленкирк.

Приподняв уголок одеяльца, в которое была завернута маленькая Джейн, Кэт продемонстрировала крошечное личико с каштановыми кудрями, выбившимися из-под обшитого кружевами чепчика, и темными ресницами, опущенными на розовые щечки. Малышка крепко спала. Зато глазки Иэна были широко открыты, и Катриону поразило столь знакомое ей выражение его темно-голубых глаз.

– Что, проснулся, милый? – промурлыкала она ребенку, забирая сверток у Салли. – Как вам мой младшенький? Madame et monsieurs. Je presente le seigneur Ian Lesli. – Она повернулась к Ботвеллу: – Иди подержи его, а я возьму у Люси Джейн. – Она быстро передала ему ребенка, а заметив его растерянность, улыбнулась: – Боже, Френсис! Он же не мокрый и не кусается. Смотри, не урони! – Забрав малышку у Люси, Кэт предложила: – Давайте зайдем в дом. Здесь все-таки слишком свежо для малышей.

Френсис Хепберн, все еще чувствовавший себя не в своей тарелке, последовал за ней. Какая умница Катриона! Придумала как, не вызвав подозрений, дать ему возможность подержать на руках сына. Оказавшись в главном зале замка, Ботвелл присел у огня и пристроил малыша на колени.

– Ну здравствуй, Иэн, здравствуй, сын!

Ребенок серьезно посмотрел на него, а потом вдруг вцепился пухлой ручонкой в волосы и весьма ощутимо дернул.

– Ооооууу, – взревел граф Ботвелл, но разлившаяся по лицу младенца улыбка обратила гнев в радость. – Да ты сущий дьяволенок!

Услышав его довольный смех, Катриона поняла, что Френсис очарован сыном, но все же негромко сказала:

– Сейчас лучше отдать его няне.

Он немедленно повиновался, и Кэт поинтересовалась:

– Не хотите взглянуть на его сестренку, милорд?

Джейн уже проснулась, и Ботвелл улыбнулся малышке. К его восторгу, девочка ему робко ответила, и он заметил:

– Она немного похожа на тебя.

– Да, – согласилась Катриона, – только рыженькая. Мег сказала, что такие волосы у всех Стюартов, но и среди Лесли тоже встречаются.

Еще несколько мгновений Ботвелл жадно вглядывался в лица двух своих отпрысков и в глубине души проклинал Джеймса Стюарта за то, что эти малыши будут расти под фамилией Лесли, и никогда не узнают о своем настоящем отце.

Френсис отчаянно хотел детей от Кэт, поэтому наблюдал, как сестры Керр уносят близнецов в детские комнаты Гордонов, едва сдерживая слезы.

Рождество выдалось холодным и серым. Ботвелл не имел приверженности к какой-то одной церкви и примыкал то к старой, то к новой в зависимости от политической целесообразности, поэтому отправился вместе с Гордонами на католическую мессу. Преклонив колени вместе с любовницей на холодном полу домовой церкви, он снова и снова задавался вопросом, ради чего ведется борьба за то, каким образом молиться Богу. Неужели Всевышнего, если он действительно существует, это как-то заботит?

Взглянув на одухотворенное лицо Катрионы, он пересмотрел свое мнение: да, Бог есть. В следующее мгновение ему пришла в голову и вовсе крамольная мысль: Бог, похоже, принял сторону короля, – хотя почему – было недоступно пониманию Френсиса. Кажется, у него просто не очень хороший вкус.

В Шотландии Новый год и Двенадцатая ночь были самыми веселыми праздниками зимы. В новогодний сочельник устраивалось грандиозное застолье, над угощением для которого повара трудились трое суток. Утро 31 декабря выдалось холодным, но ясным, и Катриона с Френсисом отправились на конную прогулку.

Вернувшись к вечеру, они обнаружили, что конюшни пусты. Все: от самого лорда до последнего мальчишки-конюха – отправились собирать хворост для сегодняшнего полуночного костра. И Катриона, и Френсис прекрасно умели обходиться с лошадьми, так что расседлали и вычистили их сами, потом завели в стойла, не ведая о том, что сверху, с чердака, за ними наблюдает Бесс.

После того как мать с Ботвеллом уехала этим утром, Бесс тоже решила прогуляться верхом, но очень скоро озябла, а вернувшись в замок, обнаружила, что ни одного конюха нет. Бесс завела свою кобылу в денник, сама расседлала ее, вычистила щеткой и накормила. Затем девочке стало любопытно, что можно увидеть с чердака, и она поднялась по лестнице. В ясный день из Гленкирка можно было любоваться озерами и башнями замка Сайтен, а отсюда она не увидела ничего, кроме ближних холмов, и, разочарованная, уже собиралась спуститься вниз, когда увидела, как ее мать и лорд Ботвелл заводят в конюшню своих лошадей. Вряд ли она могла бы сказать, почему затаилась на чердаке, а не обнаружила свое присутствие.