Неукротимая красавица

– Френсис, тише! – прошипела Кэт, закрыв ему ладонью рот. – Даже думать такое – уже измена.

Он нежно отвел ее руку и тихо выругался.

– Хотел бы я быть тем колдуном, славу которого мне приписывают! Тогда я отправил бы своего милого кузена Джейми к самому дьяволу! Ах, моя дорогая! Никогда в жизни я не чувствовал себя таким бессильным, не в состоянии помочь. – Обняв за плечи, он посмотрел на нее. – Если решите, что я каким-то образом все же сумею вам помочь, придите ко мне. Вы запомните это?

Достав из кармана большой шелковый носовой платок, он вытер ей слезы. Она подняла узкую ладонь и, нежно коснувшись его лица, негромко произнесла:

– Ботвелл, вы самый лучший друг из всех, кто у меня когда-нибудь был.

Быстро повернувшись, Кэт покинула небольшой застекленный альков, оставив его одного.

Френсис Хепберн, тоже глядя на столь знакомые ему холмы и глубоко вздыхая, размышлял. Впервые в жизни он встретил женщину, которую мог бы полюбить, но у него есть жена, да и она замужем. Ко всем прочим сложностям, ее вожделел сам король. Френсис осознал иронию ситуации и горько рассмеялся. Опять жизнь повернулась к нему спиной.

Глава 21

Визит в Эрмитаж закончился, и двор короля вернулся в Эдинбург. Стоял скучный холодный январь. Двое старших сыновей Лесли также были приглашены ко двору и влились в семейство Эндрю Лесли, графа Роутса, главы всего клана. Катриона теперь могла видеть хотя бы двух своих детей, и это ощутимо облегчало ей жизнь.

Тем временем Патрик собрался по делам в поместье, да и остальных детей хотелось повидать. В отличие от жены у него не было определенных обязанностей при дворе, а Катриона освободиться не смогла, королева в ней нуждалась. Всеми силами она пыталась помешать его отъезду, но он лишь снисходительно посмеивался и даже поддразнивал:

– Два года назад ты была готова скорее умереть, чем провести зиму дома, в Гленкирке, а теперь, мне кажется, отправилась бы туда даже пешком! – Целуя жену на прощание, Патрик пообещал: – Не скучай, я вернусь через несколько недель, любимая! Ты обрадуешься, если я привезу с собой Бесс?

– Нет, милорд! Этот двор не место для столь юной девушки. – Она посмотрела на него, уже сидевшего верхом на своем Дабе. – Будь осторожен и побыстрее возвращайся ко мне.

На мгновение в ее глазах промелькнуло что-то такое, отчего Патрик усомнился, стоит ли оставлять ее одну. Затем, мысленно посмеявшись над своей мнительностью, он склонился с седла, снова поцеловал ее и пришпорил коня.

Поскольку этой ночью была не ее очередь прислуживать королеве, Катриона отправилась в свой эдинбургский дом. Король не осмеливался домогаться ее в присутствии королевы, и Катриона смогла спокойно провести несколько дней дома.

Потом наступил ее черед спать в королевской передней, на случай если Анне что-нибудь потребуется. Ближе к концу ее дежурства королева отвела ее в сторону и попросила:

– Мне бы хотелось, дорогая Кэт, чтобы ты не покидала дворец даже в те дни, когда свободна. Отведенные апартаменты ведь тебя устраивают?

– Да, мадам. Они вполне комфортабельны. А домой я хожу, чтобы увидеться с детьми, когда им это позволяет служба.

Королева снисходительно улыбнулась.

– Помнить о своем материнском долге – это хорошо, Кэт, но и про обязанности придворной дамы забывать не стоит. Мы устроим так, чтобы ты могла видеться со своими сыновьями, но, пожалуйста, по ночам оставайся неподалеку от меня. Однажды я проснулась со страшной головной болью, а тебя не было, чтобы снять ее.

– Как будет угодно вашему величеству, – ответила Катриона, присев в реверансе.

Ей было прекрасно известно, от кого исходит идея постоянно держать ее во дворце.

Спустя несколько дней опять наступил период, когда королева была не в состоянии исполнять свои супружеские обязанности, и король тут же явился в спальню графини Гленкирк. Сначала она пыталась уклониться от его притязаний словесно, но он отказался ее слушать. Ей пришлось защищаться, когда он попытался овладеть ею силой, и ее сопротивление даже позабавило короля. В конце концов он грубо изнасиловал ее, причинив боль. Она ненавидела его, но ничего не могла поделать. Еще четыре ночи ей пришлось терпеть этот ад.

Каждое утро и каждый вечер Катриона молилась о скорейшем возвращении мужа, но не проходило и дня, чтобы король хоть на несколько минут не оставался с ней наедине. Ее ненависть, казалось, только возбуждала его.

И вот однажды, ближе к ночи, когда она раздевалась после вечерних развлечений двора, король вошел в ее спальню через потайную дверь. На Катрионе остались только белые шелковые нижние юбки. Стоя перед высоким зеркалом, она расчесывала волосы, когда, проскользнув к ней за спину, Джеймс одной рукой обхватил ее за талию, а другой стиснул грудь.