Неукротимый, как море

«Да провались они все пропадом, — подумал Дункан, хотя для подлинной злости недоставало душевных сил. — Пусть катятся ко всем чертям». Он отдался взрыву света, который прорвался сквозь веки, отдался темному покою, что пришел следом. Жаль, ненадолго.

Николас сидел в потертом кожаном кресле коричневого цвета, которое являлось одной из уступок Джеймса Тичера в борьбе за создание видимости комфорта, и сквозь сизоватое облачко сигарного дыма разглядывал дешевые репродукции на охотничьи темы, развешанные по стенам с выцветшими обоями. Если честно, Тичер вполне мог себе позволить приличного Гогена или Тернера, однако в Судебных иннах крайне неодобрительно смотрели на столь вопиющую кичливость. Как-никак, а потенциальный клиент мог тут же задаться вопросом, что за сумасшедшие деньги с него собираются брать…

Джеймс Тичер вернул телефонную трубку на место и встал на ноги, хотя при его маленьком росте все равно казалось, что он по-прежнему сидит за столом.

— Итак, я полагаю, мы охватили все возможные ходы, — жизнерадостно объявил он и принялся загибать пальцы. — Шериф южноафриканского Верховного суда вручит постановление об аресте «Золотого авантюриста» сегодня в полдень по местному времени. Наш французский корреспондент то же самое проделает в отношении «Золотого рассвета»… — Он говорил еще минуты три, и Николас нехотя признал, что адвокат вроде бы отработал значительную долю своего немыслимого гонорара. — Таким вот образом, мистер Берг. Если ваша интуиция верна…

— Дело не в интуиции, мистер Тичер. Все так и произойдет. Дункан Александер приперт к стенке. В поисках денег он носится по Сити как умалишенный. Господи, он даже пытался заманить меня липовым предложением партнерства. Нет, мистер Тичер, интуиция тут ни при чем. «Флотилия Кристи» обязательно объявит дефолт по своим обязательствам.

— Этого я не понимаю. Шесть миллионов — это же мелочь, — сказал Тичер. — По крайней мере для компании типа «Флотилии Кристи», одного из самых благополучных судовладельцев.

— Ваше утверждение было верным год назад, — мрачно ответил Николас. — Однако с некоторых пор у Александера полностью развязаны руки: никаких проверок, ведь компания-то не является открытой, к тому же он лично управлял акционерными долями трастового фонда… — Он сделал затяжку. — Я воспользуюсь этой ситуацией, чтобы вынудить власти начать полное расследование финансового положения компании. Суну Александера под микроскоп, и мы рассмотрим все его прыщики и бородавки.

Адвокат хмыкнул и снял трубку зазвонившего телефона.

— Тичер, — буркнул он, затем зашелся смехом, энергично тряся головой. — Да! — воскликнул он. — Да-да-да! — Вернув трубку на аппарат, он повернулся к Николасу. Его круглое и пухлое, как закатное солнце, лицо покраснело от усилий сдержать приступ бурного веселья. — Боюсь вас разочаровать, мистер Берг. — Он громогласно расхохотался. — Час назад на лицевой счет «Океана» на Бермудах поступил банковский перевод от имени «Флотилии Кристи».

— Сколько?

— Все до последнего пенни, мистер Берг. Полная и окончательная сумма. Шесть миллионов с небольшим в официальной валюте Соединенных Штатов Америки.

Николас буравил его взглядом, не в состоянии решить, какая из эмоций берет верх: облегчение от того, что у него появились деньги, или же разочарование от неудачной попытки разорвать Дункана Александера на клочки.

— Да, он игрок серьезный и на месте не сидит, — сказал Тичер. — Было бы крупной ошибкой недооценивать человека типа Александера.

— Это верно, — негромко согласился Николас. Он уже неоднократно пытался прищучить Дункана, и всякий раз это обходилось ему очень дорого.

— Не мог бы ваш секретарь узнать, когда отправляется следующий рейс «Бритиш эйруэйз» на Бермуды?

— Вы уже нас покидаете? Так быстро? В таком случае, надеюсь, вы не откажетесь подписать мой отчет и передать его напрямую Бэчу Уэки? — деликатно спросил Тичер.

Бернард Уэки лично встретил Николаса у выхода с таможни. Это был высокий худощавый и подтянутый человек, загорелый до черноты, одетый в рубашку с распахнутым воротом и хлопчатобумажные брюки.

— Жутко рад тебя видеть, Николас. — Ладонь его была крепкой, сухой и прохладной. Точно определить возраст Бэча не удавалось: явно за сорок, но менее шестидесяти. — Поехали прямо в офис, надо о многом поговорить. Не будем терять время.

Он взял Николаса под локоть и быстро повлек по залитой жгучим солнцем эстакаде к кондиционированному, прохладному салону «роллс-ройса».

Машина была, пожалуй, слишком массивной для узеньких, петляющих дорог острова. По местным законам разрешалось иметь только один автомобиль на семью, вот Бернард и воспользовался своим правом по максимуму.

Блестящий талант и сверхэнергичный характер Бернарда делали для него невозможным проживание в Англии, где зависть по праву считается одной из разновидностей социального налога.

— Очень сложно быть победителем в обществе, зацикленном на прославлении неудачников, — как-то раз объявил он Николасу, после чего перенес все дела на бермудскую почву, которая славится своим статусом налогового убежища.