Неукротимый, как море

Это была прямая декларация, признание того факта, что с этого момента судьба Бейкера и его шестнадцати матросов напрямую определялась ближайшим будущим злосчастного судна.

— Это верно, — согласился Ник. — Снять мы вас не сможем.

Даже приближаться к неуправляемому, поврежденному лайнеру было смертельно опасно.

— Руби канат и уходи из бухты, — посоветовал Бейкер. — Пока «Авантюрист» не разметало по камням, мы попытаемся выбраться на берег. — После чего с юмором висельника добавил: — Только не забудь вернуться. Если, конечно, будет за кем.

В душе Ника, пробив плотные слои физической и психической усталости, вскипела злость. Злость при одной лишь мысли о том, что все, ради чего он так рисковал и страдал, вот-вот пойдет прахом, что он потеряет «Золотой авантюрист», а вместе с ним, наверное, и семнадцать человек, один из которых успел стать ему другом.

— Ты можешь дать питание на брашпили? — спросил он. — Будем верповать этого водохлеба. Прямо сейчас.

— Господи Боже! — воскликнул Бейкер. — Да у меня еще полтрюма затоплено…

— Судно моря не боится, судно берега страшится, — спокойно ответил Ник.

— Руль заклинило, управление ни к черту. Потеряешь «Колдун», а вместе с ним…

Ник решительно оборвал стармеха:

— Марш на лебедку, ты, квинслендский скотоложец!

Секундой позже «Золотой авантюрист» окончательно пропал из виду, скрывшись за сплошной пеленой бурана.

— В машине! — Ник вызвал на связь второго помощника стармеха и решительно отдал приказ: — Отключить блокиратор. Передать прямое управление мощностью на мостик.

— Есть передать управление.

Чувствительными, как у пианиста, пальцами Ник коснулся лоснящихся рукояток из нержавеющей стали. Отклик «Колдуна» был мгновенным. Буксир развернулся, скулой отбросив толстенный пласт воды, которая с грохотом захлестнула надстройку.

— Человек на брашпиле, — доложил Красавчик Бейкер почти скучающим тоном.

— Ждать команду!

И Ник толкнул рукоятку дросселя.

В этом белом аду нечего было и мечтать о визуальной ориентации: весь окружающий мир превратился в кипящий котел, поверхность моря пошла рваными белесыми вымпелами; из-за дикого рысканья и качки даже сила тяжести, казалось, потеряла способность диктовать, где верх, а где низ.

Измученный мозг Ника начал проявлять первые, пока еще слабые признаки головокружения. Он немедленно переключил внимание на компас и курсоуказатель.

— Дэвид, — сказал Ник, — примите управление.

Сейчас на штурвале должен был стоять кто-то бодрый и сообразительный.

«Колдун» неожиданно резко просел, и ребра Ника, которым уже успело прилично достаться, в который раз приложились о пульт. Он невольно вскрикнул от боли. Буксир наконец выбрал слабину каната, и тот его осадил на корму.

— Руль десять право, — скомандовал шкипер Дэвиду, чтобы привести «Колдун» носом к ураганному ветру. — Стармех, — затем сказал он в микрофон, сам понимая, как натужно звучит его голос из-за сильной боли в груди и ребрах, — соединить правый брашпиль, подобрать канат.

— Есть подобрать правым.

Ник задал номинальный шаг на винтах, затем медленно открыл дроссели, выводя машину на ее полные двадцать две тысячи лошадиных сил.

Придерживаемый за «хвост», подвергаемый пыткам в руках моря и ветра, «Колдун» пришел в бешенство и, в свою очередь, принялся кромсать и вспенивать волны громадными винтами. Буксир словно бился на привязи, вскидывал то корму, то форштевень под сумасшедшими углами, каждый шпангоут его корпуса дрожал от яростной вибрации, когда винты оказывались над водой и принимались с диким ревом месить воздух.

Нику пришлось плотнее стиснуть челюсти, чтобы не раскрошилась зубная эмаль, а когда он повернул голову, желая взглянуть на индикатор лага, то увидел лицо Аллена — белее инея и застывшее, как у мертвеца.

«Колдун» катился под ветер, другими словами, описывал медленный левосторонний круг радиусом в длину буксирного каната, причем ветру при этом немало содействовал крутящий момент, развиваемый машиной.

— Руль двадцать право, — резко приказал он, чтобы свести рыскание на нет, и команда нашла мгновенный отклик на оцепенелом лице Дэвида Аллена.

— Есть руль двадцать право, сэр!

Составляющая сноса по указателю скорости относительно дна вернулась на нуль, а затем Ник с превеликим облегчением увидел, как индикатор засветился зеленым. Цифры не просто ползли, они нетерпеливо подгоняли друг друга — буксир устойчиво развивал сто пятьдесят футов в минуту на переднем ходу.

— Сдернули! Мы его сдернули! — крикнул Ник во всю глотку и схватил микрофон.

— Полную мощность на оба брашпиля!

— Есть на оба! — сразу откликнулся Бейкер.

Ник не спускал глаз с индикатора скорости — 150, 110, 75 футов в минуту, «Колдун» гасил свой передний импульс — и тут шкипер с унынием сообразил, что радость была преждевременной. Зелеными показаниями прибора они были обязаны лишь эластичному нейлоновому канату.