Неукротимый, как море

Женщина была воплощением элегантности. Крошечные узкие ступни едва выглядывали из-под полы длинной юбки темно-зеленого шелка, а изящность ладони, в которой лежала рука Питера, оттенялась мерцающей каплей изумруда размером со зрелый желудь.

Она повернула голову на длинной грациозной шее и посмотрела на Саманту слегка раскосыми глазами современной Нефертити.

Пару мгновений женщины изучали друг друга. Саманта вскинула подбородок и решительно заглянула в глубокие, темные, влажные, как у серны, глаза, которые, казалось, хранили в себе все интриги и тайны Востока. Друг друга они поняли мгновенно – будто вспышка интуиции, нечто вроде электрического разряда. Шантель улыбнулась – и произошло нечто и вовсе невероятное: она стала еще прекраснее.

– Позволь мне представить доктора Сильвер... – начал было Ник, однако Питер уже дергал мать за руку.

– Я хотел показать Саманте мой самолет. Она морской биолог и еще профессор в университете Майами.

– Пока нет, Питер, – поправила мальчика Саманта, – но дай только срок...

– Добрый вечер, доктор Сильвер. Похоже, вы умеете покорять и завоевывать. – Это вполне двусмысленное замечание Шантель оставила без пояснений и повернулась к Нику: – Я ждала тебя, Николас, и очень рада возможности переговорить. – Она вновь бросила взгляд на Саманту. – Надеюсь, доктор Сильвер, вы извините нас на пару минут. Дело не терпит отлагательств. Питер вас с удовольствием займет. Коль скоро вы морской биолог, то, полагаю, морские свинки будут вам особенно интересны.

Приказ был отдан столь ясно и в то же время так ненавязчиво, что не возникало ни малейших сомнений в способности этой леди контролировать любые ситуации. Питер подошел к Саманте и потянул ее за собой.

В поместье Линвуд существовала традиция все серьезные разговоры проводить в кабинете хозяина. Шантель вошла первой и сразу направипотайного винного погребка, после чего занялась смешиванием напитка для Николаса. Ему захотелось остановить Шантель: слишком много болезненных воспоминаний пробудил в памяти ритуал давно минувших дней. Однако Ник промолчал. Шантель грациозными движениями налила точно выверенное количество «Шивас ройял салют» в хрустальный бокал, добавила содовой воды и одинокий кубик льда.

– Какая хорошенькая девочка, Николас. Совсем еще молоденькая. Ребенок.

Он ничего не сказал. На резном столе эпохи Людовика XVI стояла фотография в серебряной рамке: Дункан Александер и Шантель. Ник подошел к камину и повернулся спиной к огню, как проделывал это тысячи раз на протяжении тысяч вечеров.

Шантель подошла к нему с бокалом, встала поближе и, подняв лицо, взглянула в глаза. Аромат ее духов задел ностальгическую нервную струнку. В первый раз он купил ей «Калеш» весенним утром в Париже... Усилием воли он отогнал воспоминание.

– О чем ты хотела поговорить? Что-то насчет Питера?

– Нет. Питер прекрасно справляется, по крайней мере насколько мы можем надеяться в данных обстоятельствах. Он до сих пор неприязненно относится к Дункану, но... – Шантель пожала плечами и отошла в сторону.

Ник почти позабыл, насколько тонка ее талия – можно обхватить пальцами...

– Сложно объяснить, Николас, но дело во «Флотилии Кристи». Мне необходим совет человека, которому я могла бы довериться.

– Ты можешь мне довериться? – спросил он, вздернув бровь.

– А ты находишь это странным? Я до сих пор могла бы доверить тебе свою жизнь.

Шантель приблизилась, встала почти вплотную и привела Ника в замешательство, окутав облаком ароматов и пьянящих прелестей... Ему пришлось отпить глоток виски, чтобы отвлечься.

– Пусть даже у меня нет прав просить тебя, Николас, я все равно знаю, что ты не откажешь, ведь так?

Шантель-чаровница плела колдовскую сеть; он чуть ли не кожей ощущал ее тончайшую паутину.

– Я всегда был наивным дураком, да?

Она коснулась его руки. был цепким, не отпускал ни на мгновение.

– Так чем я могу тебе помочь?

От ее прикосновения ему стало неловко. Словно почувствовав это, Шантель на миг усилила давление пальцев, затем поднесла к глазам запястье, украшенное тонкой полоской «Пиаже» с циферблатом из белого золота.

– Скоро вернется Дункан... а рассказать тебе я должна историю долгую и запутанную. Может быть, встретимся в Лондоне где-нибудь в начале следующей недели?

– Шантель... – покрутил он головой.

– Ники, прошу тебя.

Ники. Она была единственной, кто так его называл. Слишком близко, слишком интимно...

– Когда?

– Ты встречаешься с Дунканом утром во вторник? Будете обсуждать арбитраж по «Золотому авантюристу»?

– Да.

– Позвони мне на Итон-сквер, как закончишь. Я буду ждать у телефона.

– Шантель...

– Ники, мне больше не к кому обратиться.

Он ни разу не отказывал ей... «И поэтому потерял», – подумал он кисло.

Двигатель не создавал шума, лишь воздух тихо шелестел, обтекая кузов «мерседеса».

– Проклятые сиденья... Неужели трудно было подумать о влюбленных? – ворчала Саманта.

– Через час будем дома.

– Так долго я не вытерплю, – хриплым шепотом ответила она. – Мне хочется быть к тебе поближе...